Красные волки, красные гуси (сборник)

Васька пишет редко и просит прислать консервов побольше, отец денег вовсе не шлет – там, в Сочах, пальмы снегом завалило, свекровь села на диету по группе крови, а это те еще расходы. По ее диете оказалось, что ей нужны исключительно рябчики, на худой конец перепелки, а курица, напротив, исключительно вредна. Я, понятное дело, сажусь на телефон, начинаю обзванивать всех, кого могу, и тут выясняется, что как раз Мишка Булкин работает в какой-то крутой фирме и нужен им секретарь-референт, причем поскольку я в иняз готовилась, то им моего нулевого уровня вполне хватит. И что завтра собеседование. И что на него желательно не опаздывать, поскольку шеф у него если что и терпеть не может, так это необязательность. Я надела скромненький такой черный костюмчик (специально купила, деньги на него одолжила под зарплату, а с надеждой, что и под расчет), юбка чуть выше колен, колготки лайкра, все, как надо, осталось только наложить последние штрихи на морду лица…

Ну, вы опять поняли…

У Тимочки начались преждевременные роды.

То есть ни с того ни с сего. Лежит на боку, язык вывалила.

Вызвали ветеринара. Потом хирурга с анестезиологом. Поперек один пошел, не как положено… Мама побежала денег занять. Рыбочка плачет-заливается, аж руки трясутся. А я, значит, на подхвате. Тимочке наркоз, скальпель, тампон, то-се… Пришла мама, довольная – денег не заняла, но продала обручальное кольцо. Зачем оно ей, говорит, она уж никогда больше замуж не выйдет, потому как все мужики подлецы и сволочи, хуже собаки. Собака, говорит, никогда не предаст!

А чего ей, интересно, предавать человека, который ради нее последнее золото из дома утащил.

Ладно! Пять часов они из нее щенков выскребали. Двух откачали, то-то радости! Рыбочка сидит, Тимочку с ложечки поит. Тимочка ее в нос лижет и хвостом так по полу, едва-едва…

Тут и рабочий день кончился.

Мишка Булкин, когда я ему наконец дозвонилась, выматерил меня и трубку бросил.

Что и требовалось доказать.

* * *

Каждый щенок сколько стоит? Правильно, пятьсот баксов. Думаете, у нас в перспективе тысяча? А вот фиг вам! Один щенок алиментный. Джерику пойдет, кобелю этому вонючему, за труды на благо поддержания породы. Теперь прикиньте, кормить паршивцев надо? Сертификат выписывать надо? Прививки делать?

Мама кормит Тимочку протертой парной телятиной.

В общем, позвонили в клуб. А там уже очередь целая на этих чертовых вестфальских такс, и где-то через месяц, когда вся эта псарня вылетела нам в порядочную копеечку, пришла, значит, покупательница. Крупная такая дама, косолапая, с мужским голосом. И что бы вы думали? Стоило ей только наклониться да сказать: «Ути пусеньки!», как наша Тимочка как взвизгнет! Как забьется! И смотрит на сестру жалобно так, аж слезы из глаз катятся, честное слово! Сестра в свою очередь на нее смотрит, на суку эдакую, и тоже плачет. И мама плачет! Все плачут.

Ушла покупательница.

За алиментного щенка рыбочка пятьсот баксов Джериной хозяке до центика выплатила. Где взяла, не знаю. Может, магазин ограбила… Теперь, значит, у нас три собаки.

Ладно.

Рыбочка наша практически из дома не выходит, щенков пестует. Надомную работу взяла, рефераты какие-то, что ли. Но в клуб иногда заглядывает. И представляете, нашелся там один. Он базу данных там налаживал. Собачьи родословные чтобы в компьютер вносить. Чем-то ему рыбочка приглянулась, уж не знаю чем – она к тому времени раздалась как-то и смотреть за собой перестала. А зачем, когда кругом одни собаки? Но он, наверное, решил, что это потому, что она очень скромная и домовитая, дурак такой.

И пришел домой, с мамой знакомиться. Как честный человек.

Я про наш дом ничего плохого сказать не могу. Женская рука чувствуется. Ну, а что собачьей мочой воняет, так это я притерпелась. Это только посторонние носами крутят. Но посторонние к нам почти и не ходят.

В общем, пришел он. Пришел, цветы принес. Тортик. Рыбочка раскраснелась, похорошела, глаза горят. Мама тоже расцвела, посидела с ними, пощебетала, чаю налила – и в комнату. И мне так подмигивает и палец к губам прижимает – не мешай, мол! А мне-то что. У меня пять адресов было, и все за пределами Кольца… Я, считай, почти и не живая.

Сидят они, значит, в кухне, мама на цыпочках ходит, я на диване лежу, читаю журнал «Кот и пес». И тут в кухне Тимочка ка-ак завизжит! Или не Тимочка. Хрен ее знает.

А потом программист как заорет. И опять, значит, Тимочка. Или не Тимочка. Нет, точно, Тимочка, потому что она вынеслась из кухни, хвост поджат, в глазах слезы…

Он ей на лапу нечаянно наступил. А она его от неожиданности укусила. А он ей дал пинка под зад.

В общем, рыбочка ему тоже дала пинка под зад. Тут же. Она сказала, что у нее не может быть ничего общего с человеком, который бьет беззащитное животное. И пусть он убирается вон.

И забирает свой тортик.

И он ушел, хромая.

Эта сука его здорово тяпнула.

Рыбочка независимо носом шмыгнула, обняла Тимочку и понесла ее из комнаты тортиком кормить. Хотя это для собак точно вредно, так в журнале «Кот и пес» написано черным по белому.