Красные волки, красные гуси (сборник)

Она отчаянно затрясла головой.

– Домой! Домой хочу!

Почему они открыли? – думал он. – Почему впустили? Впрочем, в общих чертах, понятно – почему. В общих чертах все знали, как это происходит. Точно не знал никто.

Наверное, все дело в запахе.

Оглядываться он не стал. Отлично знал, что там, под этой зеленой, вздымающейся и опадающей опарой.

Ладно.

Они отошли еще на несколько шагов, когда Фей снова вцепилась ему в руку.

– Ну что там еще? – устало спросил он.

– Давай… Ян, пожалуйста… свяжись с ними… как они там…

– Да никак. Хочешь их совсем напугать?

– Мы не скажем. Просто спросим, как они там – и все… Скажем, что идем домой.

– Может, все-таки… до Овражков? Они вроде поменьше.

– Еще меньше? – Она с горечью оглядела глинобитный забор. Отсюда уже было видно, как тот загибается, огораживая поселение, – Но, Ян… еще меньше, это ж почти как наш хутор!

Он непроизвольно стиснул зубы, потом бросил на землю вещмешок, вытащил рацию.

Какое-то время в наушнике раздавался лишь треск атмосферных разрядов. Потом, долгое время спустя, ломающийся голос неуверенно спросил:

– Папа?

– Да, командир. У вас там все в порядке?

– Да, папа. Закончили полив.

– Сейчас?

– Да что ты, папа. Еще утром.

– Ладно, – пробурчал он. – Как плакса?

– Плачет, – хихикнул сын.

– Ладно. Скажи ей… мы скоро будем. Воды подкачай еще. Только это… Вручную, ладно?

– Ну, – недовольно пробурчал мальчик.

– Сказано же!

– Да ладно, сделаю. Вы там как? Все успели?

– Ну…

Он помолчал.

– Не открывай ворота, слышишь. Сидите за оградой и ни шагу.

– Да я знаю. А что…

Треск…

Он выключил рацию. Пожалуй, он был рад, что связь прервалась.

– Ну как? – Фей вцепилась загрубелой рукой ему в плечо. Ногти обломаны, с черной каймой.

– Да в порядке все. Я ж говорил. И чего зря беспокоиться? Хутора они не трогают.

– Ты велел ему накачать воды вручную? – Она успокоилась и теперь завела привычную песню.

– Да что с ним станется? Здоровый же малый. Отделяться ему пора, вот что!

– Да ты что, Ян! Он же еще маленький! Совсем ребенок!

– Ему пятнадцать, Фей. Я в четырнадцать отделился.

А то можно подумать, она не помнит, когда он отделился. Она ж на десять лет старше его. В округе не было девушек на выданье его возраста, а у родителей Фей хутор совсем крохотный. То-се, так получилось, что засиделась она в девках. А другой не нашлось. Сначала ему как-то не по себе было. Потом притерпелся.

Эта, с хутора у Косой скалы. Младшенькая. Марика вроде. Так надо с ее отцом поговорить…

Фей всхлипнула, утерла нос рукавом, но ничего не сказала.

– Овражки надо бы предупредить, – пробормотал он, крутя колесико.

Разряды.

– Ну? – выдохнула Фей.

– Ионизация. Опять разыгралось, похоже.

– Вспышка?

Он надвинул щиток на глаза, искоса взглянул вверх. Солнце корчилось в раскаленном мареве, выбрасывая в стороны мутноватые щупальца. Одно было совсем уж поганым.

– Не то слово…

Он покачал головой.

– Может, и уцелеют…

Спрятал рацию, закинул вещмешок на плечо. В последний раз обернулся. Скрипнув горячей пылью на зубах.

– Совсем же маленькая деревушка была, – пробормотал он. Поправил лямку мешка. Перекинул на грудь карабин. – Пошли…

– Назад? – с робкой надеждой взглянула она на него.

– А то…

Это все излучение, думал он. Раньше они были спокойней. И нападали на города, только на города. Даже крупные поселки обходили стороной…

Впрочем, сам он городов не помнил. А вот поселки числом до полутыщи душ еще застал. В детстве. У него осталось смутное впечатление чего-то огромного…

А все потому, что этой твари просто-напросто жрать хочется, уныло думал он, ощущая, как песок обжигает ноги даже через подошвы и несколько слоев намотанной на ступни ткани. Пить хочется. Воду-то хрен добудешь. Органика, опять же. Минеральные соли. Кальций.

Он вновь пошевелил карабином, ощутив под ладонью раскаленный металл ствола.

– Придем, батарею попробую починить.

– Чем, Ян?

Он погремел рифлеными пластинами в кармане.

– Отколупал от их СБ. Им-то оно без надобности. Погоди.

Она покорно остановилась. Он отстегнул флягу, стащил с головы повязку и аккуратно промочил ее из узкого горлышка. Потом снова надел на голову. Сразу стало легче.

Солнце корчилось в небе, как раздавленная медуза.

– На твоем месте, – сказал он, – я сделал бы так же.

– Воду жалко.

– Придем, я починю насос. Элементы вот в СБ заменю и починю.

По такыру пробежала многоножка. Небольшая, в две ладони. Он было пошевелил карабином, но передумал.

Далеко в пронзительной синеве неба парили черные точки, но ему ни на миг не пришло в голову, что это птицы. Он и слова-то такого не знал. Просто мелкие кровоизлияния на сетчатке. Жара…

Проклятое солнце! Будь все как всегда, они бы переждали самую жару под саманными крышами поселка, а к закату вышли бы в путь. Не получилось.

Он вдруг понял, что почти и не думает о тех, погребенных под вьющимся зеленым покровом. А ведь он же их знал. Смеялся с ними, окликал по имени, пиво пил. Я вроде должен горевать, удивлялся он сам себе. Точно – должен. Но – не горюю. Почему? Мы все разучились… чувствовать… Так, что ли?

Он остановился.

Фей, семенящая сзади, ткнулась ему в спину.

– Ты что? – спросила она горячим шепотом.