Красные волки, красные гуси (сборник)

От матраса воняло сырой тряпкой, а духота тут была еще хуже, но Лютик с радостью растянулся на верхней полке – он выше всех, и никто его не достанет. Перевернувшись на живот, он стал смотреть в окно.

Стемнело. Между двумя облаками, как между двумя ладонями, пламенела багровая полоса… Там, за полями, лежали другие поля, а еще дальше – далекие города, в которых он когда-нибудь обязательно побывает… Он смотрел и смотрел на мелькающие полосы света и тени за окном, пока наконец не заснул…

* * *

Проснулся он оттого, что поезд стоял.

За окном было очень тихо. Не скрипели тележки носильщиков, не кричали тетки, торгующие пирожками, не гудели другие составы – эта тишина раздражала и мешала заснуть гораздо больше, чем шум.

Получалось так, что поезд ни с того ни с сего остановился посреди чистого поля.

Время тянулось и тянулось в напрасном ожидании, что возобновится ставший уже привычным шум колес. Лютик приподнялся на локтях и выглянул в окно.

Перрона не было. Сразу за окном начинался сосновый лес, за стволами деревьев виднелись аккуратные белые домики, а по земле змеились дорожки, выложенные цветными плитами. Была вроде все та же ночь, но он отчетливо различал чешуйки на красноватой коре сосен. Еще за деревьями проглядывало что-то вроде моста – тоже белого и легкого, и тоже почему-то ясно видимого, хотя никаких фонарей не было.

Потом Лютик все же заметил голубоватые огоньки, которые жались к земле просто так, сами по себе.

Приоткрыв рот, он какое-то время наблюдал за тем, что происходит за окном, потом обернулся к отцу. Отец спал, отвернувшись к стене, поперек груди его лежала полоса света, поднимаясь и опадая вместе с дыханием.

– Папа? – на всякий случай сказал Лютик.

Отец не отзывался.

Лютик свесил голову и глянул вниз.

Мама спала, положив под подушку сумочку. Та явно ей мешала, и мама во сне страдальчески морщилась. Напротив, развалившись, сопела Блоха. Лютик помедлил, потом осторожно спустил ноги и соскользнул с полки. Прыгая, он задел босой пяткой свесившуюся ручку Блохи, но та не проснулась. Толстая тетка на боковом месте тоже спала, а на верхней полке, прикрыв лицо газетой, спал ее лысый муж. Газета чуть вздрагивала…

Все спали.

Лютик осторожно крался по проходу, иногда задевая чьи-то ноги, но никто не просыпался. Лица залиты синеватым светом, рты приоткрыты, словно он вдруг очутился на морском дне среди утопленников. Ему стало страшно. Он торопливо пробежал вперед – незастегнутые сандалии шлепали, отзываясь эхом по вагону.

У проводницы из-за двери выбивалась полоска света, и Лютик осторожно постучал, а когда не дождался ответа, подергал, но дверь была закрыта на стопор. Он согнул пальцы, чтобы постучать еще раз, уже сильнее, но потом передумал – дверь в тамбур была приоткрыта, а когда он, проскользнув туда, осторожно толкнул наружную дверь, та мягко отворилась.

Перрона не было.

Мало того, не было и рельсов.

Состав – теперь он был совсем коротеньким, вагонов пять, – стоял прямо на земле. Когда Лютик в недоумении заглянул под него, то увидел, что между гладким, без всяких признаков колес днищем вагона и низкой густой травой можно просунуть ладонь. Трава не была примята и даже не шевелилась.

В остальном вагоны выглядели в точности как и раньше – если не считать того, что при них не было ни колес, ни электровоза. Лютик видел слегка приржавевшую эмалевую табличку с синими буквами, зеленую стенку с потеками грязи, припорошенные пылью стекла окон.

Он недоверчиво дотронулся ладонью до теплой вагонной стенки и сделал шаг назад.

* * *

Трава все время была ему по щиколотку.

На всякий случай он оглянулся на поезд, но тот стоял неподвижно, словно вообще никогда никуда не ехал. Над поездом смыкались сосны.

Тогда Лютик начал осматриваться.

Над головой мерцало небо, а белые дома за деревьями казались частью леса, словно вырастали из него.

Лютик стиснул зубы.

Если пойти туда, будет город, подумал он. Ну, не город, что-то вроде. Откуда ему это было известно, он и сам не знал.

Он сделал осторожный шаг, потом еще один, чувствуя, как трава под ногой пружинит, точно подошвы новых кроссовок. Идти было легко, но дома оказались дальше, чем он думал, – во сне так бывает.

Он обернулся и поглядел на поезд, вернее, на то, что от него осталось. Поезд стоял на месте.

Зато ближайший дом впереди успел слегка сместиться вбок и, кажется, даже отрастить башенку. Во всяком случае, раньше он ее не заметил.

Теперь Лютик различал негромкие голоса и смех – женщина в чем-то зеленом, как трава, прошла совсем близко и скрылась в ярко освещенном дверном проеме. На сгибе локтя у нее висела корзина, в которой лежали… елочные игрушки? – гадал Лютик.

Прямо в воздухе вспыхнула вывеска: «Крылья, Парашюты, Дельтапланы», замерцала и погасла.

Освещенная веранда была уставлена белыми столиками. Веранда парила над землей – или это ему показалось?

Только бы не проснуться, подумал Лютик, кто знает, когда я еще сумею сюда попасть…

Он прибавил шагу.

Подул теплый ветер и принес с собой запах сосен и мокрой травы.