Красные волки

– Вообще-то, у меня есть только наметки, – признался Шереметев. – Наметки разговора. Но я на протяжении нескольких часов перебирал все варианты, предвидел восприятие профессора и мои откровенные подталкивания его к нужному мне решению. Даже интонацию свою отрепетировал, причем в разных вариантах для разного настроения профессора. Если все это повторять вам, уйдет несколько часов, и профессор не успеет на самолет. Поэтому я прошу дать мне карт-бланш. Я просто поговорю с ним, предупрежу. Может быть, попрошу его, чтобы вмешалось ЮНЕСКО, поскольку он находится в Женеве. Даже звать его сюда не буду, он сам примет решение. Без меня. Я только передам ему новость. Сообщение о предстоящем событии, которое в действительности даже не предстоит.

– О каком событии идет речь? – спросил Моринец.

– О большой охоте на красных волков.

– Что за охота? Какая охота? Не понимаю.

– Вы не знаете, что такое стая красных волков для Идрисова. Это вся его жизнь. И я уверен, что он сразу сюда отправится.

Шереметев говорил с таким напором, что его уверенность поколебала скепсис Моринца и Нурмагомедова. Сначала капитан пожал плечами в ответ на взгляд подполковника, потом сам подполковник вздохнул и сказал:

– Если только так… Никакого напора, никакого словесного вызова…

– Звони… – глядя в окно, дал команду подполковник Веремеев.

Григорий Владимирович вытащил свою трубку. В первую очередь, включил до максимума громкость. Потом включил диктофон, нашел в списке номер профессора Идрисова, вздохнул, как перед стартом, и нажал клавишу вызова. Исмаил Эльбрусович долго не отвечал. Но капитан проявлял настойчивость, и профессор, в конце концов, ответил:

– Здравствуйте, капитан. Я еду в трамвае по Женеве, мне плохо слышно, поэтому попрошу вас говорить громче. У вас, как я понимаю, что-то важное произошло, если вы меня даже за границей достали. Прошу учесть, что роуминг начисляется и мне, и вам тоже. Говорите быстрее.

– Здравствуйте, Исмаил Эльбрусович, здравствуйте. У меня тут неприятности, и я спешу поделиться с вами. Выскажу вам про ваши неприятности, может, мне легче станет… Как думаете, станет мне легче от ваших неприятностей?

– Это зависит от самих неприятностей. Они могут быть разного характера.

– Меня из-за ваших волков сняли с командования ротой. Там, на перевале, когда мы вас пропускали, погибли трое моих солдат. Волки их загрызли. Ваши красные волки. Дело дошло до Москвы, и меня за это сняли. Я считаю, что несправедливо. А вы как считаете?

– Я не вхожу в состав вашего командования и не могу поступки оного командования оценивать. Извините.

– Ладно уж. Пусть так, – с горькими интонациями в голосе произнес Шереметев. Со стороны посмотреть, казалось, что капитан основательно выпил перед разговором. Видимо, репетиции пошли ему на пользу. – А теперь о ваших неприятностях, вызванных моими неприятностями. Это вас интересует?

– Не понимаю, о чем вы, но говорите. Неприятности лучше знать, чем гадать о том, что произошло, или о том, что произойдет.

– Второе.

– Что – второе?

– Что произойдет.

– Не понимаю вас. Не забывайте, мы в роуминге.

– Мое московское командование… Понимаете, профессор, у нас там много охотников. Хорошие охотники, любители, но с хорошим оружием, и коллекционеры всякие шкур и голов зверей. Мода такая сейчас пошла. У нас там есть один генерал, которого специально в Африку возили охотиться на белого носорога. А это более редкий зверь, чем ваши красные волки, и тоже из Красной книги. Спецназовцы ГРУ генералу в Африке загонщиками служили, а адъютант снимал видео об этой охоте. Но то носорог. А тут услышали о красных волках… – Шереметев замолчал, выдерживая артистическую паузу.

– И что? Говорите громче, мне плохо слышно. – Идрисов стал проявлять явную обеспокоенность.

– Так вот, послезавтра к обеду прилетают сюда два генерала. У меня есть приказ обеспечить им охоту на ваших красных волков. Как вам это нравится?

– Мне это не нравится… – В голосе профессора звучала уже откровенная угроза.

– Я для того и звоню, чтобы вы какие-то меры предприняли. Может, через свою комиссию ЮНЕСКО, куда доклад свой отвозили. Может, в Махачкалу кому-то позвоните. Мне загонщиком быть не хочется, честно признаюсь.

– Я понял… Я подумаю… Позвоню вам позже…

Идрисов, как показалось Григорию Владимировичу, был в полной растерянности и резко отключился от связи.

Хотя капитан Шереметев и включил громкость трубки на предельный уровень, собравшиеся в комнате офицеры слышали только самого капитана, и теперь все смотрели на него вопросительно, хотя вслух вопросов никто не задавал.

Тогда Григорий Владимирович просто включил диктофон. У диктофона «голос» был более сильным, и разговор стал доступным всем. Слушали молча, стараясь уловить профессорские интонации, особенно в конце разговора.

– Не приедет, – сделал вывод капитан Нурмагомедов.

– Не приедет, – согласился с ним подполковник Моринец. – Зачем ему ехать?

– Дай мне номер этого профессора, – решительно встал подполковник Веремеев.