Красные звезды. Ядерный рассвет

Какого рожна? Только недавно вроде бы все устаканилось. Ладно уж, все поняли, увидели, что такое сходящиеся танковые клинья. Похоже на конницу, только командиру в люке шашку не выдают. Япошки, вон, пробовали, ну так эти азиатские инфузории уже поплатились, повисли рядком после Токийского процесса. И черт с ним, приняли как-то, что бомбардирные этажерки имеют место в реальности, и могут действительно сотворить на передовой кромешный ад, если не прикрыться надежной ПВО. Опять же, из той же песни, после большого острова Австралии и небольшого Окинавы, как-то дошло до амеб, что бомбовозы могут не только скопом творить Армагеддон, а даже в одиночку. Атомная, планирующая на парашюте бомба, чтоб её! Учудили яйцеголовые умники жгутиковый беспредел. Кто ж мог ведать? Если б не это, так давно бы, сняв сапоги с нижних конечностей и размотав портянки, мыли пятки в Атлантической луже, причем уже не с этой, а с той стороны. Из-за бомбы этой проклятущей приходится жгутики ходовые вообще не мыть. Но теперь-то заокеанские паразиты совсем беспредел учинили!

Баллистическая ракета, чтоб ее растак. Сидит девица в шахте-темнице. Вдруг – фыр! – огненная коса! И уже летит-несется девица через границы, за линию фронта, куда хошь, скотина! Валится прям на голову, а внутри, опять же, бомба! Так-растак! Беременна, значит, эта девица ядерной штуковиной. Никаким истребителем эту баллистическую заточку не взять. Он, бедняга, и так, и сяк, а из атмосферы выйти не моги. Хоть есть у пилота шашка, как у япошек тех, имперских, хоть нет – все равно бестолку. Теперь, с этой новой баллистической жизнью, куда ж девать всю танковую рассаду? Какой в ней смысл вообще? Бомбардировщик прошлый хоть увидеть можно, когда загудит. Успеть шандарахнуть чем-нибудь – отогнать шельму, а этих?

Но ведь что-то же надобно делать? Для чего вся прочая амебная жизнь? Для чего микрофлора в родном коровьем молоке? Для чего потчуем науку маслицем с красными рыбьими эмбрионами? Для чего Хозяин вообще все эти институтские пампасы наплодил? Пора отдавать родному амебному народу долги, или как?

Пора.

Берем в жгутики чернила, бумагу. Строчим рукой, без машинки. Нечего разводить лишние экземпляры, еще какой шпик империалистический копирку слямзит. Пусть уж лучше заокеанским буржуям сюрприз будет. Так-с. Ставим росписи, где галочки, ставим. И звания, звания с должностями маршальскими вписать аккуратно. Пусть у яйцеголовых глаза на жгутиках вывалятся.

2-й элемент. Убежденность

– Вы совершенно убеждены, что удар будет нанесен?

Роману Панину несколько скучно. Вопрос задавался сто миллионов раз, в разной интерпретации, разными людьми, в разное время и с разной интонацией. Благо, пока иголки под ногти не загоняли. Возможно, это и неминуемо когда-нибудь, но сейчас вряд ли – иголок рядом не наблюдается. Просто теперь он представлен какой-то другой инстанции, только и всего. Впереди тривиальнейшая, надоевшая развилка – «да – нет». «Врать или не врать?» – вот в чем вопрос. Но что есть правда, а что ложь, если ни то, ни другое невозможно доказать?

Роман Владимирович Панин четко знает, что стоит за ним. Только убежденность в правильности своей догадки. Но что есть чья-то убежденность против материального мира? Пшик, и не более. Однако его пшик подкреплен доказательствами. Косвенными доказательствами, не имеющими прямого отношения к делу. От его информации невозможно отмахнуться и отложить в дальний загашник до лучших времен. Как говорится, он слишком много знает. Так много, что уровень допуска у допрашивающих повышается день ото дня. То есть они меняются. Он ценен. В смысле, если даже и врет, то все равно где-то и как-то произошла серьезная утечка информации. Возможно, для выявления прорехи именно и подошли бы иголки и ногти – они ведь словно созданы друг для друга. Однако Роман Владимирович не так прост. Кроме виртуальных – информационных косвенных доказательств, у него есть вполне материальные. Спецгруппа перевернула вверх дном указанный гектар леса и отыскала пенек, напичканный аппаратурой «подслушки». Панин почти видит, как затряслись руки у тех радиоэлектронщиков из контрразведки, на столы которых легли изъятые из древесины аккуратненькие запаянные блоки. Кстати, на антеннах и детекторах нет никаких отпечатков пальцев Панина – он работал в перчатках, но его личность сущая мелочь в развороченном гнезде. Да, разумеется, прибор не снят с чужого звездолета. Он не из другого времени, но все же он из параллельного мира. И значит, что-то в нем так да не так. Конечно, можно предположить, что заокеанский загнивающий капитализм снова сделал некий мелкий научный прорыв, но все-таки…