Красный

Мона поднялась со стула и побежала в заднюю комнату. Она распахнула дверь и обнаружила... ничего. Ничего кроме картин, скульптур, коробок и принадлежностей. Мона перевезла медную кровать в свою квартиру. Теперь задняя комната была простым складом. Малкольма определенно тут не было. Она почти ожидала увидеть его в форме римского центуриона, готового перекинуть ее через седло своего коня и ускакать с ней в свой дом, где он сделает ее своей женой. Красивая фантазия, но всего лишь фантазия.

Кто-то сыграл с ней злую шутку. Мона закрыла за собой дверь.

- Если не против, я закрою двери, - сказала Габриэль, стоя в дверях кабинета.

- Да, спасибо, - ответила Мона.

- Снова будешь работать допоздна?

- Как всегда.

- Ты слишком много работаешь, - сказала Грабриэль. - Тебе стоит взять выходной. Ты же знаешь, что я могу присмотреть за «Красной» и за Ту-Ту. С тех пор как я сюда устроилась, ты не взяла ни одного выходного.

Мона улыбнулась. Габриэль была добра, и они хорошо ладили, но Мона так и не набралась смелости сказать своей очаровательной помощнице, что она каждый день приходит в "Красную" из-за Малькольма - потому что скучала по нему, потому что была уверена, что он еще не совсем закончил с ней. Как сказать такой рациональной и умной женщине, как Габриэль, что ты влюблена в мужчину, который, скорее всего, призрак? Конечно же, никак. Поэтому Мона держала секреты при себе.

- Я подумаю об этом, - сказала Мона. Возможно, она возьмет небольшой отпуск. Не может же она всю жизнь оставаться заложницей воспоминаний? - Хотя я даже не знаю, чем занять себя.

- Это ты узнаешь. - Габриэль повернулась, чтобы уйти. - Или нет.

- Что я должна узнать?

- Нет, я не буду закрывать. - Габриэль посмотрела на Мону через плечо. - Он все еще здесь.

Она прошептала последние слова, и Мона, прищурившись, посмотрела на свою помощницу. Габриэль поманила Мону пальцем, и та подошла к двери.

- Кто это? - Прошептала Габриэль. - Он здесь уже больше часа. - Мона заглянула в галерею. Перед портретом Малькольма стоял мужчина, одна рука на бедре, другая в кармане. - Он нравится Ту-Ту.

Черный кот сидел на полу у ног мужчины. Казалось, они оба смотрели на картину.

- Я не знаю, - ответила Мона.

- Он ужасно красив, - прошептала Габриэль.

Этого Мона не могла отрицать. Она поправила свою красную юбку и черную блузку.

- Ты можешь выйти через черный выход, - сказала Мона. - Я запру дверь, когда он уйдет.

Габриэль улыбнулась. Она расстегнула одну пуговицу на блузке Моны, обнажая кромку черного кружевного бюстгальтера.

- Поблагодаришь позже, - сказала Габриэль, прежде чем оставить Мону наедине с мужчиной в костюме.

Когда Габриэль ушла и в галерее никого не осталось, кроме нее, Ту-Ту и мужчины, Мона заставила себя выйти к нему. Она уже хотела было застегнуть пуговицу, но остановилась. Зачем переживать?

- Сэр? Мы закрываемся, - сказала она. Мужчина даже не обернулся, и не отреагировал на обращение к нему. У него были рыжевато-каштановые волосы, волнистые и взъерошенные, а его глаза очень темными... но безошибочно синими. Полуночно-синие. Худощавый, но широкоплечий, сильный нос и сильный подбородок, сильная челюсть, он был красив больше, чем любой мужчина имел право быть.

Он показался ей очень знакомым, но она никак не могла его вспомнить.

- Сэр?

- Мне нужно поговорить с владельцем этого заведения, - ответил мужчина с четким английским акцентом.

- Я Мона Сент-Джеймс. Я владелица галереи.

- Итак, мисс Сент-Джеймс, сколько вы хотите за картину?

- Она не продается, - ответила она.

- Все продается. Назовите свою цену, и я заплачу.

- Эта картина бесценна.

Он усмехнулся.

- Бесценна? Я отказываюсь верить, что она что-то значит для вас. Вы ведь даже не знаете, кто он, правда? К тому же, ваша табличка неверна.

- Не соглашусь, - ответила она. - Моя ассистентка очень тщательна в своих исследованиях. На картине четко обозначен 1938 год, и художник, несомненно, Энтони Девас.

- Это не то, что неправильно. Человек на картине - вот проблема. Он не "Неизвестный" Я уверен в этом, потому что знаю его.

- Вы знаете его?

- Его зовут Малкольм Артур Аугустус Фитцрой, тринадцатый граф Годвик.

Мона прикрыла рот рукой, чтобы не ахнуть. Неужели. Наконец-то. Она узнала его имя. Малкольм Артур Аугустус Фитцрой. Граф Годвик.

- Вы уверены?

- Я знаю это наверняка, - ответил мужчина.

- Откуда?

Он повернулся и посмотрел прямо на нее. От него веяло доминированием. Доминированием и властью. Мужчина привык действовать по-своему.

- Потому что меня зовут Спенсер Артур Малкольм Фитцрой, и я пятнадцатый граф Годвик. Этот "неизвестный" на вашей стене - мой дедушка.

- Малкольм - ваш дедушка?

- Да, был. Хотя он умер задолго до моего рождения. - Красивый мужчина нахмурился. - Вы сказали, что вас зовут Мона?

- Да, - ответила она. - Вы внук Малкольма. - Она понимала, что повторяется, но была слишком потрясена, чтобы молчать.

- Как вы наткнулись на эту картину? - спросил граф.

- Как вы узнали, что она у меня? - спросила она.

- Я спросил первый.

- Я не стану отвечать, пока вы не ответите, - сказала она.