Красный

В общем, дома я был уже к обеду, предварительно закупившись продуктами. Мыслей, что приготовить, пока что не было, поэтому взял всего понемногу. Естественно, мясо было в приоритете, поскольку сейчас в квартире живёт аж два крайне прожорливых существа. Как ни прискорбно, но ни себе, ни Петру я уже не могу полноценно относить к людям, как к виду. Может, наше мышление и не претерпело значительных изменений, но процессы, протекающие в организме, как и все его ткани изменились весьма значительно. Теперь калорий надо много больше, так что закупился я прилично.

Поднявшись на свой этаж, заметил Наташу, направляющуюся к своей квартире. Всё бы ничего, вот только шла она со стороны моей. Разводить скандал жутко не хотелось, поэтому просто принял к сведению этот факт, заодно сделав мысленную пометку быть с ней осторожнее. Открыв дверь, увидел весьма занимательную картину: привязанный к стулу скорпион сидит за столом и смотрит, как Петра делает уроки, сидя напротив. Девушка ещё и задаёт вопросы, на которые сама же и отвечает.

— Дурдом.

Вздохнул, ставя пакеты на пол. Красный же взял на себя инициативу закрыть дверь. Скинув обувь, вновь зашуршал полиэтиленом, перенося покупки на кухню, где и принялся их разбирать.

— Сегодня у нас будет что-то вкусное?

Донёсся до слуха голос девушки.

— А раньше было не вкусно?

Специально цепляюсь за фразу с целью поддеть собеседницу.

— Вкусно.

В голосе послышались смущённые нотки.

— Но сейчас очень сильно пахнет мясом.

— Ну, мясное точно будет. Хотя, может быть на выходных выберемся за город на шашлык.

— На кого?

«Ох уж этот загнивающий запад…»

Мелькнула в голове мысль. Вслух же я сказал совершенно иное:

— Узнаешь на выходных. Если опять всю малину какие-нибудь козлы не обломают. Вроде того, что сейчас привязан к стулу.

И взглядом указал на продолжающего пускать слюни парня, хвост которого был отсоединён. Обнаружил я его лежащим стены. Петра его даже аккуратно свернуть потрудилась.

— Он, разве, съёмный?

Подняв взгляд от тетради, девушка посмотрела, куда смотрю я.

— А? А, да, его можно снять, но повозиться пришлось изрядно. Просто, я знаю автора этого протеза. Мы, можно сказать, работали вместе.

Лицо девушки тронула тень грусти, но она её поспешила отогнать:

— Короче, сочленения отсоединить несложно, если знать принцип. Но сами по себе они точно не развалятся.

Кажется, с этим связаны не самые светлые воспоминания.

— Не хочешь вспоминать?

Ответом мне было долгое молчание, которое прерывал лишь шелест пакетов, продукты из которых занимали свои места на полках холодильника. Похоже, этот вопрос оказался куда сложнее и гораздо важнее для девушки, чем могло показаться на первый взгляд.

— Да нет… Не в этом дело… Я и не забывала, если честно. Просто, ситуация сложная. Я понятия не имею, где сейчас скрывается мой опекун, но я точно знаю, что ему нужна моя помощь. И сейчас у меня есть возможность это сделать. С тобой, Красным и Тенью. Надо только узнать, где искать.

Она и сама, похоже, не заметила, как только что подписала нашу неразлучную парочку на эту авантюру. И под парочкой я имею ввиду не меня и Петру, а меня и Красного. Сомнительное удовольствие, стоит отметить, поскольку лично я всё ещё лелею надежду о том, что смогу-таки жить нормальной спокойной жизнью, когда меня не будут откровенно пасти всякие подозрительные личности, работающие на не менее подозрительные структуры, отчитывающиеся непонятно кому.

— Поэтому, собственно, я и пытаюсь хоть чем-то занять себя, поскольку, осознание того, что буквально под боком находится источник столь нужной мне информации, узнать которую на данный момент не представляется возможным из-за его, откровенно говоря, невменяемого состояния.

Всё ясно: девушка для себя уже всё решила. Даже если я скажу беспрекословное «нет», она, очертя голову, в одиночку полезет в самое пекло, даже осознавая, что шансы выжить в нём катастрофически малы, не говоря уже о шансах на успешное завершение. Да, если парнишка пойдёт на сотрудничество, то всё будет намного проще, и авантюра перестанет вонять старой гильотиной, лезвие которой всё ещё остро наточено и ждёт, когда кто-нибудь решит положить свою голову на плаху.