Красный алкоголь

Матвей Ройзман, Вадим Шершеневич Красный алкоголь

Матвей Ройзман

Прокаженная Москва

I

О, как задумчиво в аптеке
Зелёные и синие шары
С утра из окон закоптелых
Глядят на сонные бульвары,
Где в рюмках листьев заиграло
Пунцовое вино зари.

Как заорали
Горластые колокола
Хмельному, рыжему трамваю,
И голову задрав высоко,
Он вдруг за городом, в Сокольниках,
Тряхнув набитым кошельком,
Красавцем ухарем-купцом
В присядку, топот, пляс
Среди берёз-цыганок,
Поднявших бубны рваные
За щедрою подачкой.

Смотри; у ног Кремля,
Качая в бочках мёд прозрачный,
Ворчат горбатые телеги,
Зачем стыдливые палатки
Надели кумачевые платки,
Стеклянные, цветные брошки.
В которых новый день белеет,
И оттого смеётся и кивает,
Что солнце грудью напоровшись
На крест Великого Ивана,
Спадает золотыми черепками
На рынок, на лотки, на камни.

II

И так недолго,
Так торопливо в октябре
Токуют в такт стальные глухари,
Над старым домом
Журавлями стая пуль
Журлит весенний бред.

И, крики повторив,
В лавке ловким клоуном
Эхо на руки, по полу,
Подолгу топает,
Глянув с поклоном,
Как ракета косо
Поднялась на ветру
И розовые косы
До размозженных труб.

Эй, слушай, слушай!

Подняв кривые уши,
Чавкает, жует огонь,
Короткими скачками
Над крышами в погоню,
На купол – и качает
Лик Христа когтями, –
И к подножью икон,
Укрощенный, отпрянет,
Иисусовы раны
Лизнув шершавым языком.

Эй, слушай, как в Москве-реке
Захлебывается простреленный
Орел двуглавый,
Как Марсельеза, раскачиваясь,
Ветер встретила,
Кровавыми парусами
Тянется плавать
По Каме, по Волге – в Каспий.

Скорей, скорей, не опоздай!
Звонче шаг, ровнее!
Видишь, это я бросаю,
Как шапку, сердце в небо,
И в небе – новая звезда!

III

О век, ты покайся, палач:
Твой полдень расстрелянный умер,
Ступай с топором из палат
В голубые ворота сумерек.

Не в косах Москвы ль синеокой
Атласные красные ленты,
Не каждый ли дом на тебя
Уставил пробоины окон,
Проклиная раскованный плен?

И не баррикады ль сиротами
Припали к приплюснутым трупам,
Истерично их теребя,
Пока тишина белоротая
В зашуршавших лоскутьях отступит?

И не за тобой ли шамкает
Осипшая, злая шарманка,
И, черными листьями выпав,
Прокаркавший ворох ворон
Прилетает на след у ворот?

И не потому ль на заборе
Декрет растянулся задорно
И буквы набухшие выпучил
На шустрых мальчишек на улице,
Заигравших с утра в «революцию»?

О век, мой палач изможденный,
Ступай в азиатские дебри,
Ступай, уже месяц серебряным
Пауком затаился и ждет.

IV