Красный Архонт (СИ)

Сонный архонт чувствовал на себе изучающий взгляд, но ему было абсолютно неинтересно внимание к себе. Казалось, Архонт Тройственных Змеев — костоправов, лекарей, магов, вечно находился в полудрёме. Федликс не видел истинных форм двух его соратников, они не доверяли золотому дракону, люди уже давно его приняли, но не чешуйчатые подозрительные с рожденья братья.

Эрнерик поднялся, громко хлопнув в ладоши, итак тихий зал умолк полностью. Все внимали словам правителя.

— Праздник начался несколько минут назад, я не слышу радости! Только унылый бубнеж о политике и погоде. — Среди гостей потянулись выверенные улыбки. — Одумайтесь господа! Разве вы пришли сюда, чтоб чахнуть и потеть в тихом разговоре? Настало время вдоволь насмеяться! Но это не будет шут, нет, сейчас мы посмотрим на самую забавную шутку природы и ее всадника!

Раздались пронзительные птичьи вскрики вперемешку с хлопаньем крыльев. Из-за ворот вывели грифона, которого удерживали четверо гвардейцев звенящими цепями обкрученными вокруг него. На его когтях были тяжелейшие гири, делавшие невозможными любые взмахи, желтый клюв его был скован намордником, прибитым прямо к его коже и черепу. На его спине держался в седле труп клефорского рыцаря в полном комплекте доспехов. Когда плененный грифон проходил по центру зала, он норовил разорвать хоть одного из гостей, но гвардейцы каждый раз больно одергивали его цепями. Удары проходили вблизи от хрупких дворянских тел, они находили в этом истязание забавное и интересное развлечение.

Грифоньи седла заметно сложнее в устройстве лошадиных, в этих седлах рыцарь не сваливался с грифона даже на самых крутых виражах. Даже после смерти седло не отпускало рыцаря, даже после смерти рыцарь и грифон едины. Федликс был готов поклясться, как белоусый рыцарь сейчас вытащит меч из ножен, с лязгом накинет забрало, и ворвётся в последний бой с превосходящими силами врага, а на устах его будет клич всех рыцарей Грифоньего Королевства.

«Вива ля Кляфорь»

Но ничего такого не начиналось. Бесстрастно гвардейцы удерживали грифона, провоцируя его на неуклюжие удары. Рыцарь на пернатой спине зверя не кричал во славу своего королевства, он был нем и звучал в нём лишь лязг начищенных доспехов голубоватого цвета.

Федликс был шокирован, не веря слуху, он слышал всплеск аплодисментов, когда грифон пытался поднять лапу чтобы ударить гвардейца, он двигался медленно и нелепо. Дворяне громко смеялись над жалкими попытками животного. Во время движений полу орла полу льва, труп на его спине дергался в разные стороны, вызывая у вайкритских дворян еще большее наслаждение. Труп рыцаря был еще совсем свежим, он не был гнилым и не источал зловоние, лишь заметная бледнота указывала на душу покинувшую тело воина чужой страны.

— Но сейчас же нет никакой войны с Клефором! Откуда тело и грифон?! — Возмутился Федликс, смотря на соседей по столу.

Хидринар посмотрел в глаза Федликсу, медленно покачал головой, уходя с лоджии — он не хотел слышать больше. За ним последовал Трифаукс, не проронив ни слова.

— Постарайся игнорировать, выйди, как они, если хочешь, но запомни что так надо. — Говорил Мираред, разглядывая дно бокала.

— Нет пусть смотрит! — Эйрекнонар пустил трещину по столу, громко ударив по ней полной кружкой. — Знать врага — половина победы! Те изнеженные добряки тоже должны вытереть слезки и посмотреть на клефорскую падаль! — Эйрекнонар немигающим взглядом не жалея ненависти наблюдал за страданиями пернатого зверя.

— Какая бессмысленная злость… — Пробурчал Федликс.

— Бессмысленная? — Ухмыльнулся архонт ветра. Он пальцем тронул мертвый глаз. — Порез отравленного грифоньего когтя — это драговем.

Федликса передернуло от этого названия. Драговем — самое худшее проклятие всего рода драконьего, каждый дракон подвержен яду этого смертоносного цветка с чёрными лепестками, и каждый дракон предпочтет смерть капле драговема.

— Мне жаль, даже не могу представить…

— Действительно не можешь. Моя матушка, благослови ее душу Единый, погибла от ядовитой стрелы. Женщиной она была размером с Хидринара. Одной стрелы хватило. Одной. — Он выставил палец. — Птичники не гнушаются пользоваться драговемом, они слишком слабы и тупы, чтобы сражаться честно.

— Но разве он это заслужил?

— Он враг, он заслужил любую муку, пойдя против Империи. — Мираред вмешался разгорячено. — Смерть ему уже дарована, а издевательства над трупом… у него всё равно нет души, чтобы печалить её после смерти.

Федликс громко встал, загремев тарелками, стул со скрипучим стоном упал на пол. Федликс громко топая каблуками сапог, он сжал зубы, превратившиеся в истинные клыки, на лбу заискрилась золотистая вена. Он тут же успокоился, взяв в себя в руки. Многочисленные портреты императоров проносились на границах зрения, все до одного вызывали в нём ненависть. Федликс направился в библиотеку. Ему нужно было провести историческое исследование.

— А сейчас, балет! — Послышался восхищенный крик Эрнерика отраженный от стен эхом. Федликс отзывался немыми проклятиями.

— Нет. В твоем номере меня не будет.