Красный Барон

Речь о другом. Вся моя особенность заключалась в двух факторах. Я никому неизвестный чужак, не вписанный в картину этого мира множество десятилетий — это первый. И второй, который из него вытекал — ставка на меня не грозит репутационными потерями. Нельзя же, в самом деле, взять Зиму, которую знает каждый советский мальчик и девочка, и начать делать из нее суперхищника-саварана. Никто ведь не знает, во что ее превратит эволюционный путь инопланетян.

А со мной такой угрозы нет. Даже, если я и превращусь в монстра — так ведь и раньше не красавцем был! Опять же, все побочки на мне можно отработать, чтобы проверенных сверхов пускать уже по проторенному пути.

Никто же не знал, что у меня всегда перед глазами карта-схема, на которой генолорды уже восемь тысяч лет помечают все возможные мутации и пути развития.

Глава 6

Дальнейшая наша беседа с Винером вскоре перешла в практическую плоскость. Ученый рассказал, что именно от меня требует партия и правительство. Прямо так и сказал — а я, оказывается, уже сильно отвык от этого советского пафоса. И хотя по существу не возражал, само выражение неприятно корябнуло.

— Как я уже говорил, работы по проекту «Мефисто» были надолго заморожены. Некоторое время велись теоретические изыскания в этой области, но без практики они довольно быстро затухли. На кону стоял распад страны, дальнейшие работы по проекту показывали серьезную опасность для государственного строя. Поэтому партия решила не рисковать. В то время, как многие наши геополитические противники продолжали работы. Не добиваясь, впрочем, заметных результатов.

Ну, да. Я заметил. Гунн — плод исследования китайских мистиков, хоть и был довольно опасным противником, но все же являлся кустарной поделкой. Не имеющей ничего общего с тем путем эволюции, который исповедовали савараны. Мечи из застывшей крови врагов, поливание себя ею же — ну что это такое, вообще?

— Поэтому вы, Виктор, будете, в некотором роде, первопроходцем. За последние, дай бог памяти, лет тридцать? сорок? — первым человеком, ради которого будет создаваться пространственный прокол.

Тут бы Виктор, оригинальный, я имею ввиду, сразу же загордился. Еще бы — великая честь. Но я, пожеванный жизнью циник, восторга не испытывал. Понимал, как обычно все делается по принципу меньшего зла. То есть, в первый рядах отправляется тот, кто представляет наименьшую ценность. Зиму, Шторма, Интернационала было жаль. Меня, может быть, тоже, но не так сильно.

Все же, нужно понимать, что печати со старых проектов снимают не от хорошей жизни. Советские элитарии, решившись на возрождение проекта «Мефисто» были готовы сделать то, с чем последние годы боролись, и понимали всю опасность этого шага. Открыть проход в мир, откуда к нам лезут демоны — шутка ли? Даже мне немного не по себе стало. Совсем чуть-чуть — в конце концов, это полностью отвечало и моим целям.

— А как вы планируете… — тут я немного замялся, подбирая формулировку, — призвать демона? И насколько можно быть уверенным в том, что придет кто-то, кого я смогу победить?

— Во-первых, давайте определимся с формулировками. — Винер сложил руки на животе. — Призыв — слово, имеющее слишком уж мистический оттенок. Будто мы с вами тут темным колдовством собрались заниматься. Или открывать врата ада. Нет, процедура, предстоящая нам, хоть и выглядит немного дико, особенно для несведущего человека, все же строится на базовых научных принципах.

Дальше на меня обрушилось такое обилие специальных терминов, что вскоре я уже и нить рассуждений профессора потерял. Понял лишь, что своим упорным отрицанием мистики, он, скорее, делает хорошую мину при плохой игре. Поскольку, не все был так однозначно.

Итак, мне предстояло принять участие в «ритуале», разработанном еще фанатиками из Аненербе. Именно ритуале, суть которого предполагало призвание именно демона. Настоящего, я имею ввиду. С рогами и копытами, красной кожей и скверным характером.

Точнее, это нацисты в далеком сорок третьем году полагали, что вызывают тварь из ада, а на деле же создали первый прокол между нашей реальностью и, условно, параллельной.

В этом месте, Борис прочел мне настоящую лекцию о теории миров, лежащих за так называемой Гранью. Признаюсь честно, понял я мало. Но если упростить, то звучало это почти так, как в свое время сказал Распределитель.

«Любой мир, который ты способен придумать, может существовать».

В последствии, разработками нацистов-мистиков пользовались и русские ученые, и британские, и японские. Постоянно оттачивая и совершенствуя процесс, выбрасывая из него разные ненужные, как оказалось, детали, в виде крови девственниц и церковной утвари, и черт еще знает чего. Но в итоге, всех их усилий оказалось недостаточно, чтобы окончательно уйти от ритуализованности процесса.

Но в сухом остатке, технология открытия «врат ада» они отработали до мелочей. Еще бы, ведь именно из проколов брались демоны, чья кровь послужила основой для сыворотки, создавшей первых сверхов, а потом — долгоживущую партийную элиту.