Красный Барон

Переходя от одного строения к другому, я довольно быстро убедился, что все самое важно находится в горе. Большей частью, домики стояли пустыми, либо были населены аборигенным населением. Спавшим после долгого трудового дня. Получается, я не ошибся, посчитав, что пленников держат в пещере.

Вскоре в этом убедился. Полчаса аккуратных перемещений, я оказался у входа — довольно высокого, в два человеческих роста, не меньше. В паре метров от дыры в скале, сидели четверо маджахедов. Ночью в горах холодает даже жарким летом, поэтому все они кутались в одеяла. Из под которых выглядывали стволы автоматов.

Пройти мимо них незамеченными было никак нельзя. Четверка несла службу исправно, костров не палила, и чутко вслушивалась в темноту. Периодически один из них что-то бормотал в рацию, получал ответ и передавал его другим бойцам.

Здесь мне пришлось задержаться. Однако системы в выходе на связь так и не обнаружил. Зато услышал, как изнутри пещеры доносятся едва слышные голоса. Русские голоса.

Двое мужчин. Кричат. Не пытки — голоса возмущенные. Ругаются с охраной. Один просто материт тюремщиков, второй требует медикаменты для раненного. Судя по тому, что я едва различал слова — с моим-то слухом — пещера довольно большая.

Ладно, время действовать. Осторожничая, можно до утра просидеть, и ничего не добиться. Дождавшись, когда один из часовых, наблюдавший за моим сектором, отвернется, я вскочил, и в два прыжка оказался рядом с ним.

Удар в висок, едва слышный хруст кости. Подхватить падающее тело и прислонить к камню. Выдох. Вдох. Скользящий шаг. Костяной стилет беззвучно погружается в затылок второго. Опустить труп на землю. Выдох. Вдох.

Последние два охранника стоят рядом друг с другом, но смотрят в противоположном от меня направлении. Их я убиваю одновременно, пронзив шеи прямо под скулами.

Замер, вслушиваясь в ночь — не заметил ли кто моих маневров. Тишина. В смысле, голоса из пещеры все так же слышны, но они не связаны со мной. Двое русских продолжают ругаться.

Убираю тела от входа, так, чтобы их не заметил кто-то подошедший. Вхожу в черный зев природной пещеры. Ноги ставлю медленно, с пятки на носок, чтобы не потревожить ни одного, даже самого крошечного камешка. Тут не асфальт, и не паркет, нужно быть очень осторожным.

В пяти метрах от входа пещера расширяется. Я вижу свет — там работает электрическое освещение. Выглядываю за угол и вижу уже настоящий лагерь. Огромный зал с очень высоким потолком. Два десятка палаток, расставленных, как попало. Несколько туристических ламп дневного света дают разглядеть три коридора, уходящих из общего зала в другие помещения. Из крайнего левого доносится русская матерная речь.

— Мы,…ть, тебе живыми нужны! Так дай,…ть, антибиотик! Жар у него! Если не сбить температуру — он умрет!

Возмущается мой неизвестный соотечественник зря. Ему никто не отвечает. Подозреваю, часовой, охраняющий пленников, просто привычно игнорирует вопли.

Отсекаю пока этот шум. Внимательно изучаю лагерь в главной пещере. Людей должно быть много, но бодрствуют всего трое. Остальные расползлись по палаткам и дрыхнут. Или делают вид. Последнее мне кажется более вероятным. Слишком уж беспечно ведут себя эти боевики.

С одной стороны — чем еще им заниматься ночью, как не спать? Кто-то в секрете, кто-то на посту. Этой вот троице не спится, сидят, общаются приглушенными голосами. И, кажется, это те, кто сюда ящики нес. Точно, они.

С другой — у них же десяток русских в плену. И, если этим лагерем действительно рулят британцы, они должны понимать, что вероятность обнаружения отнюдь не нулевая.

Но если это ловушка, тогда все в порядке. Специально усыпляют бдительность, чтобы спасательный отряд вошел внутрь пещеры. Поэтому я этого пока не делаю. Продолжаю наблюдать. Делаю короткий доклад Зиме, чтобы не переживала, и жду.

Позиция у меня очень удобная. За спиной пять метров прямого и широкого коридора. Который круто изгибается в том месте, где я стою, и превращается в пещеру. Рывком я смогу одинаково быстро оказаться, как и среди боевиков, так и на поверхности. Так что, жду.

Уже через пару минут я ловлю первую странность. Сперва не придаю ей значения, но вскоре мозг отфильтровывает лишнее. И я осознаю, что голос русского из левого коридора повторяет одни и те же слова. Сперва была ругань, потом тон сменяется на умоляющий. Вскоре человек на некоторое время замолкает, после чего начинает по повторять тот же текст.

— Мы,…ть, тебе живыми нужны! Так дай,…ть, антибиотик! Жар у него! Если не сбить температуру — он умрет!

Когда эти слова прозвучали в третий раз, все стало ясно. Я слушаю запись. Поэтому-то никто и не обращает внимания на говорящего. Не затыкает его, не угрожает, не бьет. Хотя, если подумать — он ведь должен мешать спать боевикам! Да они бы его уже запинали до бесчувственного состояния.