Красный дьявол и Каменная чаша

   -- Я знаю, что нужно делать, -- заявил он сонному повару, -- просыпайся, мы должны спешить.

   -- Наконец-то ты понял, как мне ненавистен этот цветок, -- пробормотал повар.

   -- Я не о нем, -- отмахнулся Олаф, сейчас его переполняли эмоции, -- собирайся, я знаю, как спасти Алана!

   -- Алана? -- Клод едва не упал с жесткой лавки.

   -- Нужно разбудить всех, мы завтракаем и выходим.

   -- Куда выходим? -- не понял Клод.

   -- В столицу!

   Через пару часов они, распрощавшись с травницей и Гроганом, отправились в путь. Джек порывался пойти с ними, но был слишком слаб и Дафна, со свойственной ей нежной твердостью в голосе, посоветовала капитану еще немного отдохнуть. Олаф заметил, как тень пробежала по лицу Клода, когда Гроган, понурив голову, обещал их нагнать, едва ему станет лучше.

   К полудню путники, наконец, вышли из леса Дафны и перед ними распростерлась на много миль вперед живописная лощина, обрамленная по обеим сторонам пологими склонами.

   -- Сама богиня говорила с тобой! -- не переставал восхищаться Алан, -- она говорила с тобой, обо мне!

   -- Чего ты радуешься, парень, -- хмыкнула Ингрид, -- вот придем в столицу, тогда посмотрим, стоит ли так ликовать. Надеюсь, Анкейн не поленилась явиться доброй половине стражников Нордфолка.

   -- Почему? -- удивился Клод.

   -- Учитывая, какая за нами слава, мы крупно рискуем, -- сказала девушка, -- не зря же кто-то так усиленно ищет рыжую беглянку и ее ненаглядного спутника? Опять же наш провожатый, беглый брат Олаф. Неизвестно, как его встретят в ордене.

   -- Я все объясню магистру, -- ответил за него Алан.

   -- Как же, -- усмехнулась Ингрид.

   С самого утра она выглядела хмурой. Когда Олаф рассказывал про видение и явление богини, она что-то равнодушно жевала, не выказывая никакого интереса к рассказу. Создавалось такое впечатление, что богиня ничего для нее не значит. Олаф сделал себе заметку, что нужно будет аккуратно объяснить девушке о милосердии и величии Анкейн. Конечно, в ее кругу почитают богов шутовства и лукавства, таких как Норвуш или Берген, но ведь Дафна должна была рассказать хотя бы самые известные легенды о богине Анкейн. Олаф с досадой покачал головой.

   -- Анкейн сказала, что только в столичной резиденции ордена можно решить проблему юного магистра. Нам благоволит сама богиня -- мы должны действовать, -- сказал Олаф.

   -- Юный магистр, -- задумчиво произнесла Ингрид, -- интересно, кто это?

   -- Как кто? -- от удивления Олаф не совладал с голосом и прогремел, как в былые годы своего командования рыцарями.

   -- Брат Олаф, -- тихо прошептал Алан.

   -- Как кто? -- уже мягче повторил священный рыцарь, -- конечно же, она имела в виду магистра Фостера.

   -- Может, она говорила про Гилкриста? -- спросила Ингрид.

   Олаф не понимал, шутит ли она или говорит на полном серьезе.

   -- Он совсем не юн, -- снисходительно сказал Алан.

   -- У богов весьма странные понятия о возрасте, -- развела руками Ингрид.

   -- Нет, -- отмахнулся Олаф, -- зачем ей говорить про магистра Гилкриста мне?

   -- Мало ли, ты же брат ордена.

   Не зная, что ответить, Олаф решил переменить тему.

   -- Я думаю, дня через два мы будем у стен Нордфолка, -- сказал он, -- наше счастье, что Дафна указала нам короткий путь. Вы уже проходили здесь раньше?

   -- Вроде бы нет, -- пришел на выручку Клод, -- обычно от Дафны мы шли дальше на север, да и в столице нам делать было особо нечего.

   -- Почему? - спросил Алан.

   -- А что мы там забыли? -- проворчала Ингрид.

   Они шли до самого вечера, лишь раз сделав короткий привал. Когда ноги старого мага гудели от усталости, путники решили устроиться на ночлег. Заметив руины замка, Алан начал упрашивать Олафа и Ингрид разбить лагерь там. Клод помянул призрачных гончих псов какого-то Толбота, когда они приблизились к развалинам. Олаф и сам недолюбливал такие, как их называл брат Родерик, места с историей, но возражать не стал. Возможно, у Алана это последний шанс переночевать в руинах безымянного замка. Зачем отказывать ему в таком маленьком приключении?

   От замка осталось всего лишь одна из стен с зияющим слепым окном и несколько истертых временем плит, заросших бурьяном. Поковыряв камни носком сапога, Клод, с видом эксперта, заявил, что им не менее трехсот лет. Времена Падения королей и раньше вызвали у молодого Алана бурю эмоций. Сейчас же он просто засыпал Олафа и Клода расспросами об исторических подробностях. Это могло затянуться до глубокой ночи, пока Ингрид, все это время хранившая молчание, не посоветовала Алану умолкнуть до утра. Олаф и раньше обращал внимание, что Фостер следует ее приказным просьбам, но сейчас в кротком молчании Алана ему почудилось что-то давно забытое, но такое теплое и светлое, что даже не хотелось вспоминать. Олаф не мог скрыть улыбки. Отвернувшись от костра, он сделал вид, что смотрит на звезды.