Красный дракон

Персонал больницы не решился сразу показать его матери. Врачи решили проверить, выживет ли он без кислородной подушки. Под дружный рев других младенцев Фрэнсиса положили в кроватку спиной к окну. Дышать-то он дышал, а вот принимать пищу не мог – ему не давались сосательные движения.

В первый день своей жизни Фрэнсис плакал не так много, как дети наркоманов, но голосок у него оказался пронзительный.

К полудню следующего дня он лишь тихонько хныкал.

Когда в три часа пришла вторая смена, на кроватку малыша упала белая тень. Принс Истер Майз, дородная женщина, весившая 260 фунтов, которая убирала палаты и была на побегушках у медсестер, скрестив руки стояла и глядела на Фрэнсиса. За двадцать шесть лет работы в роддоме через ее руки прошло около 39 тысяч младенцев.

Если этот уродец сможет есть, он выживет, решила она.

Господь не приказывал Принс Истер уморить младенца голодом. Да и остальной медперсонал вряд ли получил подобный приказ. Принс Истер вынула из кармана резиновую пробку с изогнутой стеклянной трубочкой и заткнула ею горлышко бутылочки с молочком. Младенец весь умещался на ее огромной ручище. Принс Истер крепко прижала его к груди и, убедившись, что он слышит ее сердцебиение, перевернула на спину и сунула ему в рот стеклянную трубочку. Он выпил примерно две унции и заснул.

– Угу, – кивнула Принс Истер.

Она положила младенца в кроватку и приступила к исполнению своих обязанностей.

На четвертый день медсестры перевели Мэриан Долархайд Тривейн в отдельную палату. На умывальнике стояли розы в эмалированной жестяной банке. Они прекрасно сохранились.

Мэриан была миловидной девушкой, ее лицо постепенно приобретало нормальный вид. Она глядела прямо в глаза доктору, который говорил с ней, положив руку ей на плечо. Мэриан почувствовала, как от руки доктора воняет мылом. Обратила внимание на морщинки в уголках его глаз. И только потом до нее дошел смысл его слов. Когда это произошло, она закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока в комнату не внесли младенца.

Наконец Мэриан отважилась на него взглянуть…

Услышав ее вопль, врачи плотнее закрыли дверь. И сделали ей укол.

На пятый день Мэриан выписалась из больницы без ребенка. Она не знала, куда податься. Домой возвращаться было нельзя: мать еще раньше сказала ей об этом прямо в глаза.

Мэриан Долархайд Тривейн шла, считая шаги от одного фонаря до другого. Возле третьего фонаря садилась на чемодан и отдыхала. Хоть чемодан у нее есть – и то слава Богу! А в каждом городе возле автобусной станции есть ломбард… Она узнала об этом, путешествуя по Штатам с мужем.

***

A 1938 году в Спрингфилде еще не делали пластических операций. С каким лицом человек родился, с таким он и жил всю жизнь.

Хирург, работавший в городской больнице, сделал для Фрэнсиса Долархайда все, что мог: выкроил верхнюю губу из мягких тканей, залатал квадратным (сейчас это вышло из моды) лоскутком кожи. Подобная операция, разумеется, не превратила ребенка в красавца.

Хирург долго думал и наконец принял правильное решение: не оперировать твердое небо, пока ребенку не исполнится пять лет. Иначе это .

Может исказить черты его лица.

Местный стоматолог вызвался изготовить пластинку, закрывающую небо младенца, чтобы молоко не заливалось в носовую полость.

Полтора года Фрэнсиса держали в спрингфилдском доме ребенка, потом перевели в сиротский приют Моргана Ли.

Приют возглавлял преподобный С. Б. Ломаке по прозвищу Братец Бадди. Он собрал всех мальчиков и девочек и рассказал им, что у Фрэнсиса заячья губа, но они ни в коем случае не должны его дразнить.

Братец Бадди просил детей молиться за Фрэнсиса.

***

?одив Фрэнсиса, его мать быстро встала на ноги во всех отношениях.

Вначале Мэриан Долархайд поступила машинисткой к деятелю демократической партии Сент-Луиса. С его помощью ей удалось расторгнуть брак с отсутствовавшим мистером Тривейном.

При разводе о ребенке не упоминалось.

С матерью у Мэриан был полный разрыв.

– Я тебя вырастила не для того, чтобы ты стала подстилкой этому ирландскому ублюдку! – заявила миссис Долархайд на прощанье, когда Мэриан уходила из дома с Тривейном.

Однажды бывший муж позвонил Мэриан на работу и заявил торжественным и благочестивым тоном, что спас свою душу и хочет узнать, не могут ли они с Мэриан и ребенком, "которого он не имел счастья лицезреть", начать втроем новую жизнь. Похоже, дела у него были хуже некуда.

Мэриан сказала, что ребенок родился мертвым, и повесила трубку.

Муж напился и пришел с чемоданом в пансион, где жила Мэриан. Когда она велела ему убираться, он сказал, что во всех бедах виновата только она. И добавил, что ребенок, скорее всего, был не от него.

Мэриан Долархайд пришла в ярость, описала в подробностях, что за сыночка породил муженек, сказала, что он того заслужил, не преминув при этом напомнить, что в семье Тривейнов было двое с волчьей пастью.

Мэриан выставила бывшего мужа за дверь и велела ему больше никогда не появляться. Он и не появлялся, но через несколько лет, к тому времени Мэриан вышла замуж за богача и жила припеваючи, напившись в доску, позвонил ее матери.