Красный Дракон

Миссис Долархайд посадили на заднем сиденье машины доктора вместе с санитаром и увезли. Фрэнсис вышел посмотреть, как она уезжает. Он хотел было ей помахать, но передумал, и его рука на полдороге упала вниз.

Уборщики, которых привезла Мэриан, вымыли и проветрили все комнаты, устроили грандиозную стирку и искупали стариков. Мэриан работала наравне со всеми, приглядывая к тому же за приготовлением нехитрого ужина.

Она обращалась к Фрэнсису только для того, чтобы узнать, где что лежит.

Затем она отослала бригаду своих помощников и, позвонив властям округа, сообщила, что с миссис Долархайд случился удар.

Было уже темно, когда на школьном автобусе за стариками приехали работники социальной службы. Фрэнсис думал, что они и его заберут с собой, но на него не обращали внимания.

В доме остались только Мэриан и Фрэнсис. Она сидела за обеденным столом, обхватив голову руками. Он вышел из дома и залез на дикую яблоню.

Наконец Мэриан позвала его в дом. Она уже упаковала его одежду в чемоданчик.

— Тебе придется ехать со мной, — говорила она, идя к машине, — залезай, только не пачкай ногами сиденье.

«Паккард» тронулся с места, оставляя за собой забытое в центре двора инвалидное кресло.

Скандал удалось предотвратить. Власти округа выразили искреннее сожаление по поводу того, что произошло с миссис Долархайд, отметив, что она содержала прекрасный дом для престарелых. Авторитет семьи Вогтов не пострадал.

Бабушку поместили в частный санаторий для нервнобольных. Было это за четырнадцать лет до того, как Фрэнсис вернулся в ее дом.

— Фрэнсис, познакомься со своими новыми сестрами и братом, — сказала мать в библиотеке Вогтов.

Неду Вогту было двенадцать, Виктории — тринадцать, Маргарет — девять. Нед и Виктория переглянулись. Маргарет смотрела себе под ноги.

Фрэнсису отвели комнатенку под самой крышей, в которой раньше жила горничная. С тех пор как Вогт провалился на выборах 1944 года, семье приходилось довольствоваться приходящей прислугой.

Его записали в начальную школу имени Поттера Джерарда, до которой было рукой подать от дома, но далеко от епископального частного заведения, что посещали дети Вогтов.

В течение первых дней новые брат и сестры не обращали на него никакого внимания, но в конце первой недели к нему в комнату поднялись Нед и Виктория.

Фрэнсис слышал, как они долго-долго шептались. Потом ручка двери повернулась. Обнаружив, что дверь закрыта на засов, стучать они не стали, а Нед крикнул:

— Открой дверь!

Фрэнсис открыл. Разговаривать с ним они не стали, пока не осмотрели его одежду, висевшую в гардеробе. Нед Вогт открыл ящик маленького комода и двумя пальцами вытащил платок с вышитыми инициалами «Ф. Д.», подаренный Фрэнсису на день рождения, каподастр[15] для гитары, отливающего блеском жука в пузырьке из-под таблеток, сборник комиксов с покоробленными от влаги краями и открытку с пожеланием выздоровления, подписанную: «Сара Хьюз из твоего класса».

— А это что?

— Каподастр.

— Зачем это?

— Для гитары.

— У тебя что, гитара есть?

— Нет.

— Зачем же тебе она?

— Это моего отца!

— Я никак не пойму, что ты бормочешь. Пусть он повторит, Нед.

— Он говорит, что она принадлежала его отцу, — сказал Нед, высморкался в вышитый платок и бросил его обратно в ящик.

— Сегодня забрали пони, — сообщила Виктория, садясь на узкую кровать. Рядом уселся Нед, с ногами забравшись на лоскутное одеяло.

— Больше не будет никаких пони, — сказал Нед. — Не поедем больше в наш домик на озере. А знаешь почему? Чего молчишь, скотина?

— Отец все время болеет. Он теперь уже не зарабатывает, как раньше, — продолжала Виктория. — Бывают дни, он вообще на работу не ходит.

— А знаешь, скотина, чего он болеет? — спросил Нед. — Говори, чтобы я слышал.

— Бабушка говорит, он спился. Ты хорошо понял?

— Он болеет из-за твоей мерзкой рожи, — объяснил Нед.

— Вот почему за него люди не голосовали, — добавила Виктория.

— Убирайтесь отсюда, — сказал Фрэнсис.

Он повернулся, чтобы открыть дверь, и в этот момент Нед пнул его ногой в спину. Фрэнсис схватился за поясницу обеими руками и этим спас свои пальцы, убрав их с живота, куда Нед нанес второй удар.

— Нед! Ну, Нед! — закричала Виктория.

Нед схватил Фрэнсиса за уши и подтащил к зеркалу, висящему над туалетным столиком.

— Вот почему он болеет! — кричал Нед, тыча его лицом в зеркало. — Вот почему он болеет!

Новый удар. Зеркало уже покрылось кровью и соплями. Наконец Нед отпустил его, и Фрэнсис сел на пол. Виктория наклонила к нему голову, вытаращив глаза и зажав нижнюю губу между зубами. Они ушли, оставив Фрэнсиса сидеть на полу. Его лицо было вымазано кровью и слюной, на глазах навернулись слезы, но он не плакал.

28

В Чикаго всю ночь напролет дождь стучит по пленке, натянутой поверх могилы, выкопанной для Фредди Лаундса.

Каждый удар грома болью отдается в голове Уилла Грэма. Он пробирается от стола к постели — туда, где под подушкой змеями свернулись сны.

Возвышающийся над Сент-Чарльзом старый дом, выдерживая порывы ветра, то и дело протяжно вздыхает, заглушая стук дождя по оконному стеклу и удары грома.