Красный Дракон Империи

В этот момент в дверь вломился давешний энкавэдэшник. Борисов вроде. По его лицу было заметно, что случилось что-то очень нехорошее. И я, кажется, догадываюсь, что именно.

– Не довезли? – опередил я с вопросом Кирова.

– Что случилось, товарищ Борисов? – вслед за мной спросил глава коммунистов Ленинграда.

– По дороге в отдел машина с задержанным попала в аварию. Все, кто в ней находился, погибли… – Борисов достал из кармана платок и вытер красный вспотевший лоб и шею.

М-да, быстро сработали. Насколько я помню, в том мире-времени Николаева тоже как-то подозрительно быстро приговорили и в тот же день расстреляли. По-моему, через месяц после убийства.

– Быстро работают ребятки, – хмыкнул я, заработав злой взгляд Борисова.

– Что вы этим хотите сказать и кто вы вообще такой? Документы есть? – Энкавэдэшник остаётся самим собой в любой ситуации.

– Я хочу сказать, что те, кто спланировал убийство товарища Кирова, очень быстро сработали. Значит, они практически сразу получили информацию о том, что покушение провалилось, а значит, у них есть информатор здесь, в Смольном, который сразу же и сообщил им об этом. А мои документы вот… – И я протянул паспорт (специально взял с собой) и комсомольский билет.

В этот момент зазвонил телефон. Киров взял трубку.

– Здравствуйте, товарищ Сталин… Да, товарищ Сталин… Всё в порядке, я не пострадал… Нет, товарищ Сталин, это был не охранник, а простой посетитель… вернее не простой, но об этом чуть позже… Нет, к сожалению, покушавшийся погиб по дороге в отдел… Авария, товарищ Сталин… Да, я тоже так думаю, товарищ Сталин… Приложим все силы, товарищ Сталин… Спасибо, товарищ Сталин… – Киров ещё некоторое время слушал, что ему говорил Сталин, потом перевёл взгляд на лежащую под рукой папку и сказал: – Товарищ Сталин, мне срочно необходимо с вами увидеться и обсудить дело государственной важности… Я уверен, товарищ Сталин… Спасибо, товарищ Сталин, обязательно буду… До свидания, товарищ Сталин… Трубка мягко легла на аппарат.

Пока шёл разговор, Борисов, казалось, перестал дышать.

Киров повернулся и обратился к нему:

– Товарищ Борисов, позовите моего секретаря Свешникова, он где-то за дверью, и собирайтесь. Я, вы и этот молодой человек сегодня срочно вылетаем в Москву. Скажите товарищу Свешникову, чтобы связался с авиаотрядом и договорился о самолёте. Готовность к вылету немедленно.

– Но, Сергей Миронович, нам надо ещё взять показания с этого человека, – Борисов кивнул в мою сторону, – и, кроме того, лететь ночью крайне опасно. Считаю, что нужно дождаться утра и уже тогда вылетать в Москву.

– Так берите эти ваши показания, раз считаете, что так нужно, – чуть раздражённо ответил Киров, – время ещё есть.

– Я думаю, что упоминаний обо мне вообще не должно быть. – Ага, сейчас, дам я вам показания, только шнурки поглажу. Вот прям так и запишем, что я весь такой необычный и этой своей необычностью могу не хило пользоваться. – Покушавшийся был задержан сотрудниками охраны, а меня и близко не было. Но лететь необходимо именно сегодня, пока организаторы покушения не опомнились и не сделали дополнительных ходов. Завтра мы можем даже не доехать до аэродрома. Да, Сергей Миронович, позвольте сделать один звонок. Раз я лечу с вами, то мне надо предупредить родных, что меня, возможно, несколько дней не будет дома, чтобы они не волновались.

Киров отошёл от стола секретаря.

– Звоните, товарищ Головин… – Надо же, запомнил.

Я набрал номер Стрельниковых. Трубку взяла Ольга.

– Алло! Квартира Стрельниковых, слушаю вас! – раздался из трубки её важный голос, а у меня по сердцу прошла волна тепла.

– Оля, добрый вечер! Это Виктор! Будь добра, позови, пожалуйста, маму.

– Ой, Витя, добрый вечер! – Ойкать, похоже, она научилась у Насти. – А мы тебя потеряли. Ты ушёл и никому ничего не сказал. Мы с Настей волновались… – Всё же приятно, с одной стороны, когда о тебе волнуется такая девушка. – Я сейчас маму позову, подожди секундочку.

Трубку взяла моя, надеюсь, будущая тёща.

– Алло! Виктор?

– Добрый вечер, Антонина Владимировна! У меня мало времени и есть небольшая просьба. Я должен на несколько дней улететь в Москву по делам. Не могли бы вы на это время приютить у себя Настю? Буду вам очень признателен за это.

– Конечно, Виктор! Будем только рады, если Настенька поживёт у нас. Им с Ольгой будет вдвоём веселей. А ты надолго в Москву?

– Думаю, что не очень надолго. Неделя, максимум дней десять. А может, и сразу назад поеду. Тут не от меня всё зависит. И спасибо вам. Извините, долго говорить не могу. Всего доброго! – Я положил трубку.

– Товарищ Киров, этот человек только что передал информацию о вашем вылете в Москву. – Вид у Борисова был такой, будто он только что изобличил как минимум страшного шпиёнца из Гондураса. – Необходимо его задержать и выяснить, куда и кому он звонил.

Ну всё, энкавэдэшник долбаный, достал. Где же ты, родимый, раньше-то был, когда твоему подопечному мозги собирались вышибить из револьвера?

Приложил Борисова Силой, обездвижив, и вплотную подошёл к нему, глядя в глаза.