Красный Дракон Империи (СИ)

— Никак нельзя без ответки, товарищ генерал-лейтенант. Такое не прощают.

— Тут ты прав. А значит слушай боевой приказ, капитан Маргелов. Хоть из-под земли достань мне этих тварей. Кого сможешь притащи сюда. Тебе придаётся две транспортно-десантные вертушки и пара штурмовых в сопровождении. Не хотелось их светить раньше времени, но ситуация заставляет, — я вплотную подошёл к Маргелову и глядя ему в глаза буквально прошипел, — Достань мне этих сук, Василий Филиппович. Очень тебя об этом прошу. И сам не вздумай там голову сложить.

Вестей от Маргелова не было четверо суток. В конце четвёртого дня пришёл сигнал от группы с просьбой о срочной эвакуации. Группа попала в окружение и вела бой. С ними было несколько пленных. Тут же по моему приказу в небо поднялись четыре вертолёта и пара эскадрилий истребителей-бомбардировщиков. Группу эвакуировали. Маргелов привёз из-за линии фронта пятерых пленных и троих своих убитых и троих раненых. Сам он тоже словил пулю в плечо, но упорно делал вид, что с ним всё в порядке. Одного взгляда на пленных было достаточно, чтобы понять всю их жестокость.

Трое из пяти были марионетками иллюминатов и имели в мозгу характерную чёрную паутину. Оставив пленных под присмотром повернулся в сторону рядом стоящей КШМ[52].

— Капитан, за мной, — кивнул головой Маргелову.

Забравшись в тёплое нутро машины приказал.

— Показывай плечо.

— Да там ерунда, товарищ генерал-лейтенант, царапина.

— Показывай, тебе говорят. Или на тебя рявкнуть надо?

Маргелов с видимой неохотой снял тёплый бушлат. Плечо было умело перебинтовано, но судя по тому, что я увидел в ментальном зрении, рана была довольно серьёзной.

— Вот что, Василий Филиппович. То, что ты сейчас увидишь, об этом говорить никому нельзя. Никогда. Даже пьяным. Запомнил?

Маргелов кивнул, непонимающе глядя на меня. А я наложил руки на его рану и, прикрыв глаза, начал процесс исцеления.

Мне было хорошо видно, как восстанавливаются повреждённые ткани, сращиваются нервные окончания, уходит чернота из ауры в месте ранения. Через десять минут я открыл глаза, чтобы увидеть откровенно охреневший взгляд Маргелова.

— Это как это, товарищ генерал?

— Это так вот, Василий Филиппович. Теперь понял, почему помалкивать надо? Потом пожрать как следует не забудь. Жор у тебя будет пару дней как не в себя, так что не пугайся. Давай теперь пообщаемся с этими.

Пленных по одному заводили в поставленную рядом палатку. Внутри кроме меня был Маргелов и Седых. Один из пленных оказался помимо марионетки иллюминатов ещё и гауптштурмфюрером СС, отправленным к финнам в качестве инструктора. Подойдя к нему я положил ладони ему на виски. Идея жестоко вырезать медсанбат принадлежала именно ему. Марионеткой его сделал мой старый знакомый, ныне покойный, брат Юлиус.

— Всё, уводите, — махнул я рукой.

— А допрашивать? — Маргелов ничего не понимал.

— А всё уже, — хохотнул Седых, — командир его уже допросил.

Глаза у Маргелова стали размером с блюдце. Я подмигнул ему и молча приложил палец к губам. Он заторможено кивнул в ответ. Таким образом допросили всех пленных. Все они принимали активное участие в резне и в издевательствах над нашими медиками. И получали от всего этого удовольствие.

— Олег, веди их в ближайший овраг и выстави оцепление, чтобы близко никто не мог подойти и ничего не увидел. А ты, Василий Филиппович, пойдёшь со мной.

В овраге в ряд стояли все пятеро пленных и мы втроём. Я обратился к этим нелюдям на немецком языке.

— Вы жестоко убили наших раненых и наших медсестёр. Этим вы поставили себя вне закона. Сейчас вы все умрёте страшной смертью.

Стазу после моих слов все пятеро начали клочьями срывать с себя одежду. Оставшись абсолютно голыми они принялись за свою плоть. Когда в сторону полетели первые куски окровавленного мяса сзади раздались характерные звуки. Маргелов старательно избавлялся от обеда, завтрака, ужина и вообще от всего. Седых, уже видевший подобное, стоял с бледным лицом. А я держал жизненные силы у всех пятерых. Было очень тяжело, но я до конца не давал им уйти за край. Наконец то, что когда-то было похоже на людей, рухнуло на залитый кровью снег. Я развернулся и устало побрёл к своей машине. Проходя мимо буквально посиневшего Маргелова я похлопал его по плечу.

— Думаю, что мы отомстили за сестричек.