Красный Дракон Империи (СИ)

Киров засмеялся.

— Ну, уел меня, уел. Прям пропесочил как на партсобрании.

За окном раздался гул моторов идущего на посадку самолёта. Буквально тут же в дверь постучали.

— Товарищи, самолёт из Москвы прибыл.

— Спасибо, идём, — ответил я, а Киров, посмотрев настороженно на дверь, спросил, — Нас не могли слышать?

— Нет. Даже если бы кто-то стоял прижавшись ухом к замочной скважине и тот бы ничего не услышал. Тем более что никто и близко к двери не подходил.

— Ты уверен?

— Абсолютно.

Уже проходя по коридору к выходу в одной из комнат увидел сидящих там и пьющих горячий чай Сергея Сорокина и Андрея Гончарова, наших, так сказать, коллег по аварийной посадке.

— Серёга, Андрей, вы как здесь? — обрадовался им как родным.

Гончаров лишь пожал плечами, а Сорокин, почему то встав по стойке смирно, ответил.

— Доставили с места аварии и приказали ждать комиссию, для установления степени нашей вины.

— Охренеть, — только и смог произнести я. Люди, можно сказать, посадили неуправляемый борт, спасли ценного пассажира, а им степень вины шьют. И это при том, что на обломках ясно видно следы внутренних взрывов на гондолах крыльевых двигателей. Ладно, разберёмся. Думаю что Киров не даст в обиду летунов.

На лётном поле стоял точно такой же самолёт, как тот, на котором мы вылетели из Ленинграда. Кстати, аэродром мне был знаком ещё по ТОЙ жизни. Был здесь как-то с сыном в музее вертолётов. И вот сейчас, идя к стоящему с работающими двигателями самолёту, вдруг вспомнил тот наш поход сюда, когда Костику разрешили посидеть в кабине самого настоящего боевого вертолёта МИ-28. Восторгу не было предела. Так, предаваясь воспоминаниям я вдруг резко остановился, не доходя десятка метров до открытой дверцы самолёта.

— Сергей Миронович, встаньте позади меня и при необходимости подтвердите мои полномочия.

Киров, внимательно посмотрев мне в глаза, лишь кивнул головой и сместился чуть позади меня. Из салона самолёта выпрыгнул человек в форме НКВД и направился нам навстречу.

— Товарищ Киров, — он вскинул руку к козырьку фуражки. Пижон. Декабрь месяц на дворе, морозец, градусов 20, а он в фуражечке, — по приказу товарища Власика прибыл для вашей охраны и сопровождения. Прошу пройти на борт самолёта.

— Отставить на борт, — включил я командира. А что, как ни как, а ТАМ у меня было звание капитана запаса, спасибо военной кафедре в институте и военным сборам, на которые несколько раз пришлось съездить, — Всем построиться перед самолётом, включая экипаж, двигатели заглушить.

НКВДшник вопросительно посмотрел на Кирова и получил подтверждающий кивок.

— Я вам не подчиняюсь, товарищ. И, вообще, вы кто такой? — всё же решил показать мне мой место.

— Исполнять! — рявкнул я, слегка усилив слова Силой, — кто я такой и кто кому подчиняется выяснять будем не здесь и не с вами. Бегооом!

НКВДшника будто бы ветром сдуло. Сзади одобрительно хмыкнул Киров. Двигатели самолёта смолкли и под крылом выстроились четверо сотрудников НКВД и два пилота. Вот из-за последних и получился весь этот сыр-бор. Ещё на подходе я, уже неосознанно, просканировал ауры всех кто был на борту. И если сотрудники НКВД не вызвали никаких вопросов, то в головах обоих пилотов была знакомая чёрная паутина.

И в это мгновение события понеслись вскачь. Оба пилота каким-то единым синхронным движением выхватили пистолеты и, практически не целясь, что называется от бедра, выстрелили, благо до них было метров пять. Буквально за долю секунды до этого я перешёл на форсаж и успел оттолкнуть с линии огня Кирова. Одна пуля пролетела мимо, а вот вторая ударила мне в плечо. Ощущения были как-будто со всего размаху приложили кувалдой. Чёрт! Больно то как! И убивать этих нельзя. Один из них нужен обязательно живой, но если Силой убью второго, то меня гарантированно вырубит. Вообще странная особенность и надо с этим что-то делать. А сейчас резко сокращаю дистанцию и бью одного из "чёрных" раскрытой ладонью в грудь, одновременно Силой беря второго за горло. Со стороны это смотрелось, наверное, очень эффектно. Слитный сдвоенный выстрел, размытая тень, метнувшаяся к стрелявшим и вот один из них с огромной скоростью летит спиной вперёд и, ударившись о фюзеляж самолёта, безжизненно сползает на снег, а второй вдруг начинает страшно хрипеть и хватается обеими руками за горло, словно его кто-то душит. Всё уже закончилось, когда прилетевшая охрана начала реагировать. Но как же медленно-то…. Блин, я же из форсажа не вышел, вот и кажется что медленно, а вообще среагировали буквально за секунду. Старший из прилетевших схватился за кобуру, а его коллеги достаточно грамотно рассредоточились, при этом не перекрывая друг другу линию огня. Один из них прикрыл собой поднимающегося из снега Кирова.

— Всем назад! — громко приказал я, не сводя глаз с судорожно дёргающегося "чёрного". Блин, да я, прям, Дарт Вейдер. Тьфу, ты, чёрт! Ну что за мысли в голову лезут.

— Исполнять! — в унисон мне крикнул Киров, отряхиваясь от снега. Охрана послушно сделала несколько шагов в стороны, не переставая, при этом, держать меня и пилота под прицелом.