Красный флаг: история коммунизма

За исключением Польши, огромные усилия и затраты на Деятельность секретных служб в ГДР, а также СССР кажутся странными, так как число диссидентов и их влияние на общество в целом были невелики^{1196}. И все же, при том что население советского блока в большинстве стран не хотело бросать вызов системе и даже поддерживало ее в некоторых аспектах, в обществе назревали острые противоречия — не между сторонниками красных и белых, а между «белыми» и «синими воротничками». Сравнение взглядов советских эмигрантов из сталинской эпохи и 1970-1980-х показывает, что, хотя в оба периода большинство одобряло индустриализацию, смешанную экономику типа НЭПа, повышение уровня социального обеспечения и меньший политический контроль и репрессии, были также и существенные различия. В сталинскую эпоху государственный контроль и социальное обеспечение одобряли скорее молодежь и образованные слои, чем рабочие и крестьяне; в 1970-1980-е было с точностью до наоборот. Более того, разделение между людьми с высшим образованием и без него переросло в понятное идеологическое разделение на более и менее либеральных. В сталинскую эпоху рабочие и крестьяне были более либеральны в экономическом отношении, чем образованные люди, но представители разных социальных групп примерно поровну разделились во мнении относительно того, нужно ли держать прессу под контролем и ограничивать свободу слова. Во времена Брежнева и Горбачева, наоборот, молодые и образованные были более либеральны не только в экономическом отношении, но и в политическом. Так, в сталинскую эпоху 55,1% получивших высшее образование поддерживали существующий строгий контроль над прессой в сравнении с 47% людей со средним образованием; при Горбачеве, в свою очередь, 55,7% людей с университетским образованием считали верным запрещать определенные книги в сравнении с ошеломляющими 86,8% людей со средним образованием[810].^{1197}

Венгерские опросы 1983-1984 годов показывают сходное идеологическое разделение, основанное на уровне образования.

Социологи обнаружили, что 49% обладателей дипломов одобряли либерализацию «демократического социализма» в сравнении со всего лишь 4% получивших образование ниже среднего. Подавляющее большинство наименее образованных людей поддерживало ряд идеологических позиций, которые по преимуществу были направлены против реформ^{1198}.

Эта растущая разница между людьми с университетским образованием и обычными людьми и проблемы интеллигенции неудивительны, учитывая социалистический патернализм, преобладающий с 1960-х. Со времени смерти Сталина партия спешила отвечать на недовольство рабочих и крестьян, улучшая уровень их жизни, а это вело к уничтожению привилегированного положения, которым образованные люди наслаждались при Сталине.

В то же время патернализм подорвал престиж партии среди образованных людей. По всему соцлагерю партийные чины всех рангов оставались преимущественно людьми с политическими, а не техническими навыками — как чиновники, которых опрашивали Хорват и Сакольцай^{1199}. Также они в основном были менее образованы, чем хозяйственники. Когда экономика начала переживать трудности, образованные люди стали винить непрофессионализм чиновников и возмущаться необходимостью подчиняться людям, менее образованным, чем они сами. И все же оставались связи между интеллигенцией и коммунистическими партиями, особенно на высшем уровне, и через эти каналы либеральные реформистские идеи проникали в структуры власти. Образованные люди могли не питать иллюзий относительно коммунизма, но конец ему принесла не революция среднего класса; в большей степени это было дело элиты[811]. Чтобы найти корни конца коммунизма, нужно заглянуть внутрь самой коммунистической партии.

IV

Когда в 1986 году философ и скрытый «белый» Александр Ципко, назначенный консультантом по идеологии, впервые посетил здание ЦК на Старой площади в Москве, он с потрясением обнаружил глубоко антикоммунистическую обстановку в самом сердце Коммунистической партии:

«Французские журналисты, писавшие в начале перестройки, что рассадником контрреволюции в СССР был ЦК КПСС, были правы. Работая в то время консультантом в Международном отделе ЦК КПСС, я, к своему удивлению, обнаружил, что настроение в верхах этой организации не отличалось от настроений в Академии наук или гуманитарных институтах… Ясно было, что только полный лицемер мог верить в превосходство социализма над капитализмом. Также было ясно, что социалистический эксперимент потерпел поражение»^{1200}.