Красный флаг: история коммунизма

На практике Контрас гораздо больше полагались на насилие, запугивание и экономический саботаж, чем на власть над умами и сердцами. К 1988 году сандинисты побеждали Контрас на поле боя, но война и американское эмбарго подорвали экономику, и среди самих сандинистов появились отступники. Когда в 1990 году проводились выборы, большинство, частью уставшее от войны и уверенное, что она закончится только с падением режима, частью настроенное враждебно к слишком претенциозным сандинистским программам реформ и неприятию критики, проголосовало за проамериканского неолиберального кандидата, Виолетту Барриос де Чаморро. В других частях Центральной Америки для подавления марксистских восстаний тоже применялось чрезмерное насилие, на этот раз развязанное местными военными диктатурами и поддерживаемое Вашингтоном. В Гватемале отряды смерти под названиями вроде «Ojo рог ojo» («Око за око») вырезали десятки тысяч людей, в основном индейцев, а гражданская война в Сальвадоре оказалась особенно бесчеловечной^{1227}. К концу 1980-х годов число жертв Центральноамериканских войн было огромно: почти целый процент населения Никарагуа погиб в войнах Контрас^{1228}. Перспективы антикоммунистической партизанской войны виделись еще более радужными в регионах коммунистической экспансии 1970-х годов. Соединенные Штаты, работая в тесном сотрудничестве с ЮАР, продолжали поддерживать группировку УНИТА, ведущую в Анголе войну на истощение, в которой около 800 000 человек погибли и почти треть десятимиллионного населения была перемещена^{1229}. Тем временем ЮАР и РЕНАМО поставили на колени[831] мозамбикский режим, и в 1984 году был установлен мир.

Но центр партизанской стратегии лежал в борьбе против СССР в Афганистане. Еще до ввода советских войск афганским коммунистам противостояли могущественные повстанческие группировки — моджахеды. Администрация Картера оказывала повстанцам ограниченную военную поддержку в добавление к поддержке Саудовской Аравии и Пакистана, но помощь была существенно увеличена в 1983 году. Молодые люди со всего мусульманского мира, включая сына преуспевающего саудовского бизнесмена Усаму Бен Ладена, собирались, чтобы присоединиться к джихаду, или священной войне; это была их Гражданская война в Испании. Для Рейгана, с другой стороны, поддержка моджахедов прекрасно вписывалась в партизанскую антикоммунистическую стратегию. В отличие от иранского крыла исламистов, носившего ярко социалистическую окраску[832], моджахеды были социальными консерваторами. Также они являлись антиимпериалистическим движением и пользовались искренней народной поддержкой. Как радовался директор ЦРУ Уильям Кейси: «Вот в чем красота афганской операции. Обычно это выглядит так, что большие злые американцы избивают местных. В Афганистане все как раз наоборот. Это русские обижают маленьких»^{1230}. Американцам, конечно, предстояло глубоко пожалеть о поддержке моджахедов, когда в 1990-е они обернулись против своего бывшего покровителя. Но, согласно доктрине Киркпатрик, не имело большого значения, что моджахеды не были либералами, коль скоро они противостояли коммунистическому тоталитаризму.

Таким образом, военные силы нанесли серьезный удар коммунизму на Юге, но надежда неоконсерваторов на то, что это подорвет сам СССР, не оправдалась. На самом деле, новая воинственность Запада привела к обратным результатам, так как обострила отношения с Советами и усилила сторонников жесткого курса в политике. Отношения сверхдержав годами были хуже некуда, и в ноябре 1983 года мир подошел к ядерной войне ближе всего со времени Карибского кризиса, когда Советы приняли учения НАТО за нападение, и едва удалось избежать ответного удара[833].^{1231} Москва ностальгировала по сталинизму: престарелый Вячеслав Молотов был восстановлен в партии (часто шутили, что его прочат в генсеки), и даже поговаривали о возвращении к старой сталинской тактике мобилизации труда. Когда Леонид Брежнев умер в 1982 году, пост принял сторонник жесткой политики Юрий Андропов. Своими действиями он не вернулся в 1940-е, но все же его идеи содержали отголоски прошлого. Экономика должна была обновляться не путем рыночных реформ и либерализации, а за счет усиления рабочей дисциплины и чисток среди коррумпированных чиновников[834].