Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля

В своей эмоциональной аргументации, обращенной к Луначарскому, профессор Иванов напирал на то, что еще в мрачные времена царизма пытался претворить эти опыты в жизнь, да вот только напоролся на инквизиторов из Священного Синода, и попы-мракобесы перекрыли ему все пути. Одним из аргументов «за», по мнению ученого, было то, что советское правительство могло бы использовать новое живое существо в интересах науки и пропаганды естественного исторического мировоззрения. Илья Иванович сообщал в докладной записке народному комиссару просвещения следующее: «Метод искусственного оплодотворения дает нам возможность ближе встать к вопросу о происхождении человека. С первых шагов научной деятельности я пытался осуществить постановку опытов скрещивания человека и антропоидных обезьян. В свое время я вел переговоры с бывшим владельцем знаменитых зоопарков, бывшим попечителем института экспериментальной медицины Тобосским. Однако страх перед Священным Синодом оказался сильнее желания пойти навстречу этому начинанию… В данное время для постановки этих опытов недостает только денег. Предполагаю, что советское правительство могло бы в интересах науки и пропаганды естественного исторического мировоззрения пойти навстречу в этом деле и выдать если не все, то значительную часть этой суммы. Считаю необходимым добавить, что получил предложение от Пастеровского института для окончательных переговоров и реализации опытов. Было бы обидно, если бы работа состоялась без участия СССР».

Затраты на финансирование эксперимента составляли по мнению профессора $15 000. Интрига с Пастеровским институтом и возможными опытами за границей была чистым блефом — денег у французов не было. Но Иванов использовал даже такие провокации, чтобы подтолкнуть советских богов к положительному решению.

Денег от Наркомпроса получить так и не удалось, но добрые люди из ГУСа подсказали, что неплохо было бы направить письмо самому председателю Совета народных комиссаров Алексею Рыкову.

27 мая 1925 года советский премьер получил от ученого интригующее послание: «Мои работы с методом искусственного осеменения млекопитающих естественно привели меня к мысли составить опыты скрещивания путем искусственного осеменения между различными видами человекообразных обезьян и между последними и человеком. Опыты эти могут дать чрезвычайно важные факты для выяснения вопроса о происхождении человека. Получение гибридов между различными видами антропоидов более чем вероятно. Можно почти ручаться за получение этих новых форм. Рождение гибридной формы между человеком и антропоидом менее вероятно, но возможность его далеко не исключена. Мои попытки в дореволюционное время наладить работу в этом направлении не имели успеха. С одной стороны, мешали религиозные предрассудки, с другой — для организации этих опытов требовалась исключительная обстановка и значительные средства…»

Иванов настойчиво увещевал председателя Совета народных комиссаров в необходимости создания нового животного или нового человека — смотря что получится. Письма попали на подготовленную почву. Вскоре идеи, изложенные на бумаге, легли на стол к серому кардиналу Кремля, начальнику Управления делами Совнаркома Николаю Горбунову. Кроме своей высокой должности он еще был и председателем Комиссии по содействию работам Академии наук. Николай Петрович имел солидный авторитет в большевистской среде. Основой этого авторитета была его прошлая работа с Лениным. Он был секретарем вождя и часто выполнял весьма конфиденциальные поручения, связанные с ОГПУ. Горбунов стал ангелом-хранителем Иванова, энергично включившись в работу по созданию невиданного существа.

Профессора-зоотехника окружили подобающим научным вниманием. Он стал желанным гостем в Институте экспериментальной эндокринологии, где на него смотрели как на будущего создателя индустрии гибридных половых желез. Перед ним отворяются двери операционных, где пока еще пользуются человеческим, но трупным материалом для операций трансплантаций. Но это только временное явление, ведь изобретательный Илья Иванович уже подобрал ключики к кладовой старушки-природы и намеревается достать оттуда великую панацею от старости.

И потому директор института Шервинский с энтузиазмом отнесся к идеям экзотической гибридизации. Когда встал вопрос об организации обезьяньего питомника на Кавказе, эндокринолог обеими руками ухватился за эту идею. В августе 1925 года, выступая на собрании, посвященном этому вопросу, эндокринолог с упоением описывал будущую обезьянью идиллию и восторгался возможностями уникальных животных, созданных природой на радость советской науке.