Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля

В те годы в СССР бурно развивалась евгеника. Причиной наследственных несчастий она разумно считала генетические нарушения. Их устранение в результате продуманной селекции и должно было привести к антропологическим изменениям, важным для расовой биологии.

«Евгеника – религия будущего, и она ждет своих пророков»25, – провозглашал директор Института экспериментальной биологии Николай Кольцов на страницах своего журнала. Сам Кольцов таким пророком и являлся. А богом этой религии он видел искушенного генетика, творящего с помощью микроскопа расу будущих суперменов.

Таким ученым, к примеру, вполне мог стать Тимофеев-Ресовский. В 1925 году Кольцов и нарком Семашко рекомендовали его Фогту в качестве перспективного ученого для работы в Берлинском институте. Немец, видимо, был не в ладах с генетиками Германии и предпочел русского исследователя. Помимо него в Берлин отправились и будущие ленинские специалисты-мозговеды: Саркисов, Сапир, Попов, Чернышев. По обмену в Москву стали прибывать и немецкие коллеги. «Ввиду полного отсутствия у нас в Союзе специалистов по изучению микроскопической структуры мозга и технических работников – лаборантов были приглашены в Союз технические работники проф. Фогта из его Берлинского института мозга (Вольке, Гейзе и Рот)»26.

Государственная поддержка инициатив профессора привела и к тому, что уже год спустя после секретного заседания Семашко поднял в Политбюро вопрос о повышении статуса лаборатории до уровня института. И для того имелись все условия. Мозг Ленина был уже фиксирован в формалине и спирте, разделен на блоки и залит в парафин. Блоки разделены на 30 963 среза. Они были выполнены с помощью особого резательного аппарата – микротома, привезенного из Германии. Специально окрашенные контрастным веществом, они были помещены между тонкими стеклами, что позволяло более четко видеть структуру мозга и даже демонстрировать эти препараты как слайды.

В журнале «Под знаменем марксизма» замдиректора Саркисов так описывал эту методику: «Окраска срезов составляет следующий этап работы. Окрашенные препараты фотографируются на специальных установках, дающих возможность сделать фотографии с очень большим увеличением и тем самым зафиксировать мельчайшие подробности среза. Дальнейшая стадия – подробное описание каждого препарата»27.

Сотрудники института скрупулезно сравнивали ленинские срезы со срезами обычных людей и некоторых представителей советского аппарата и интеллигенции. Даже малейшая, микроскопическая деталь, отличавшая вождя от простых смертных, могла свидетельствовать о его потрясающих мозговых ресурсах. Но каждый вечер, перед уходом сотрудников, все драгоценные срезы вновь помещались в заветный сейф, а он находился под непрерывной охраной ОГПУ28.

Подготовка научного обоснования анатомического превосходства Ленина над всеми остальными людьми на земле шла полным ходом. Ученые не сомневались в уникальности его борозд, извилин, количества мозговых клеток, их послойного расположения, величины. В ходе исследований обнаружилась хорошая развитость третьего и пятого слоев клеток мозга.

Ободренный ожидаемым результатом, наркомздрав Семашко рапортовал об успехах таинственного учреждения: «Исследование мозга т. ЛЕНИНА, согласно постановлению ПБ29, уже производится. Закуплены и закупаются специальные аппараты и приборы. Сделана часть срезов. Работает немка-лаборантка, командированная проф. Фогтом. Прошли курс учебы у проф. Фогта два врача-коммуниста (т.т. Сапир и Саркисов), которые приступили к работе в Москве. Получены уже некоторые предварительные результаты»30. Размышляя о перспективах развития учреждения, Семашко считал что нужно «теперь же приступить к созданию Института по изучению мозга по этому методу под руководством проф. Фогта и под его директорством»31.

Но в Политбюро пока не спешили. Вожди хотели ознакомиться с первыми исследованиями Фогта, а уж потом отпускать инвестиции.

Советское руководство интриговала тайна мозга Ленина. Вожди требовали отчетов и новых данных, а научное поведение Фогта держало их в напряжении. Иногда небольшими порциями в научные кулуары просачивалась волнующая информация о невероятных богатствах, извлеченных из трепанированного черепа супермена. И тогда вновь начинали священнодействовать обличенные высоким авторитетом интеллигентные лакеи Кремля. Так, к третьей годовщине со дня смерти Ленина в вечернем выпуске «Красной газеты» появились мемуары психиатра, академика Осипова. Не ссылаясь на источник своих сведений, он тем не менее сообщал: «Уже макроскопическое исследование мозга В. И. Ленина при вскрытии тела показало высокое совершенство его строения, которым и объясняется его духовная мощь, так отчетливо проявившаяся в течении болезни».