Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля

Значит, рассуждал врач, можно было стимулировать жизненные силы дряхлеющего организма трансплантацией ему семенных желез из организма донора. Такими донорами для Воронова могли быть человеческие трупы или шимпанзе. В первом случае он серьезно рассматривал поступление необходимых желез из тюрем Франции. Там имелись приговоренные к гильотинированию, которых можно было бы считать наилучшими донорами, так как необходимый биологический материал мог бы поступить в клинику сразу после казни. Проблема хранения отпадала сама собой.

Воронов подумывал и о донорах, готовых продать свои органы, и о жертвах катастроф. Размышляя о вариантах получения материала для пересадки, врач все-таки откладывал их на будущее: «…добровольная отдача семенной железы, вырезание ее у умершего насильственной смертью или у казненных – слишком ненадежны и затруднительны, чтобы в настоящий момент служить практическим разрешением занимающего нас вопроса»10.

Высшие приматы казались врачу предпочтительными. Воронов высоко оценивал их как источник «запасных частей», отмечая свежесть и чистоту особей. «Обезьяна, – утверждал хирург, – как будто выше человека по качеству своих органов, по физической конституции, более сильной и менее запятнанной дурной наследственностью: подагрической, сифилитической, алкогольной и проч.»11

Как только в 1910 году Воронов вернулся в Париж, он всецело отдал себя опытам и исследованиям в новой области медицины. Но первый удачный опыт пересадки органов шимпанзе состоялся отнюдь не в половой системе. 14 декабря 1913 года Воронов пересадил щитовидную железу обезьяны подростку, страдавшему микседемой – заболеванием, вызванным отсутствием щитовидной железы. Операция прошла удачно, и 30 июня 1914 года бывший пациент предстал перед авторитетами Медицинской академии. Воронов гордился своим успехом и писал: «…через 4 года, в возрасте 18 лет, маленький Жан, которого в 1913 году я знал слабоумным, с рудиментарным мозгом и телом восьмилетнего ребенка, был признан годным к военной службе и участвовал в войне»12.

К практике операций по пересадке половой железы Воронов начал подготовку лишь в 1917 году. Первые опыты такого рода состоялись на физиологической станции College de France в Парк-де-Пренс. Экспериментальными животными врач избрал старых баранов: им вставлялась третья дополнительная железа от молодых самцов. Несколько удачных операций убедили Воронова в эффективности метода. Шерсть омоложенных животных стала более густой, и старые бараны обрели потерянную способность к размножению. Американские ученики хирурга-экспериментатора решили обойти своего наставника, уязвленно писавшего, что они «…опередив мою мысль, прививали человеку семенники баранов или козлов»13.

Но своим звездным часом Воронов, несомненно, считал 12 июня 1920 года, когда состоялась первая долгожданная пересадка желез от обезьяны человеку.

Половой конвейер заработал безостановочно, и к 1924 году, когда, как считалось, Ленина сразил склероз изнашивания, хирург-экспериментатор провел уже 53 успешные операции. Единственной проблемой стала регулярность поставок шимпанзе из Западной Африки. Увеличение спроса на обезьян, связанное с операциями по омоложению, привело к росту цен на животных. Не только Лаборатория экспериментальной физиологии College de France, где практиковал Воронов, но и многие другие больницы Европы и Америки включились в дорогостоящий медицинский бизнес. В тропиках и саваннах Африки развернулась охота на приматов. Масштабы ее были столь велики, что генерал-губернатор Французской Западной Африки Кард ввел временное запрещение на поимку и устройство питомников.

Но богатые старики всего мира пошли в атаку, и колониальный администратор быстро сдался. Уже к концу 1923 года, как вспоминал Воронов: «…сообщение с Гвинеей стало более правильным, и в первые 10 месяцев я сделал 38 прививок»14. Прививками тогда назывались пересадки органов.

Рекламируя успех метода, Воронов утверждал, что смог прооперировать 236 человек в возрасте 55–70 лет. В 90 % случаев был получен положительный результат. Правда, у группы лиц 70–85 лет, страдавших импотенцией и прошедших пересадку, половое влечение было восстановлено лишь в 74 % случаев. Уже в течение нескольких дней после операции наблюдалось сильное психическое и половое возбуждение. Особо Воронов отмечал случай с одним английским аристократом, прошедшим дорогостоящую операцию. Больному было 74 года, и он страдал от распространенного в этом возрасте заболевания – преждевременной старости15. 2 февраля 1921 года ему было пересажено правое яичко павиана.