Красный Герцог

— Цейс и Сиги, для вас важное задание. Вы будете выполнять разведывательные работы. По шесть часов на дню, каждый из вас по очереди будет следить за деревней и при необходимости сообщать сюда по рации, — сказал Генрих, смотря на двух своих солдат. Он мог бы легко предоставить эту работу кому-нибудь ещё, но только эти двое были менее загружены, и, должны были отработать полученный отдых и мягкую кровать.

— Что?! Но это же слишком долго и тяжело! — возразил своему офицеру Цейс.

— Я понимаю, что это нелегко, но для нашей общей безопасности, это необходимо. Именно для того, чтобы местные нас не застали врасплох, — ответил ему Генрих, пытаясь успокоить солдата. Офицер медленно начинал терять терпение из-за непослушания Цейса и легкой нотки дерзости в его голосе.

Сиги и Цейс с трудом согласились на эту работу, осознавая, насколько она важна не только для них самих, но и для всех других людей, что живут под одной с ними крышей. Несмотря на то, что у каждого солдата была своя обязанность, самым работоспособным из всех был Зигфрид. Как второй — и на данный момент единственный — повар, он поддерживал на своих крепких плечах здоровье всего отряда, его состояние и благополучие; ему Генрих никогда не смог бы вручить другого задания, ибо помнил, что никто другой из его людей не годится на работу за плитой. Франц же исполнял работу личного водителя, что тоже было невозможно с графиком «наблюдателя». Вольфганг был правой рукой, и был нужен поблизости. Руди был чересчур нервозен, и забивал бы эфир ненужной информацией.

По требованию офицера, Сиги направился собираться в лес. Генрих продолжил искать рации в ящике, но не смог их найти. Он несколько раз пересмотрел содержимое, вытащил всё из ящика и осмотрелся вокруг. Пусто. Раций просто не было, хотя он отчетливо помнил, как доставал их при возвращении Франца.

— Генрих, рации у меня: я доставал их, чтобы проверить работу и заранее настроить, — сказал Франц, сидя за столом.

Нарастающая паранойя наконец-то покинула Генриха. Он было уже начал думать, что убитый им мужчина не только обманул его касательно способа проникновения на территорию замка, но и украл рации. Имея при себе средства связи, деревенские могли в лёгкую организовать сложные и опасные операции. Франц удалился из зала, чтобы принести необходимую аппаратуру. Офицер отправился с ним, но остановился и стал ожидать у лестницы. Когда все трое собрались, Генрих отдал одну из раций Сиги и, повторно сказав, что это необходимо, отправил его за пределы ворот. Когда его солдат покидал территорию безопасной крепости, Генрих будто ощущал на себе проклинающие и зловредные мысли. Пусть даже если он будет ненавидеть своего офицера и всем сердцем желать ему смерти, Генрих будет готов на это пойти, если на кону будет стоять безопасность его сестры. Юноше предстоит в кратчайшие сроки определиться с уязвимыми местами и устранить их, тогда все разведывательные операции и помощь няни со стороны будут уже не нужны. Затем, он сможет самолично ухаживать за Анной и быть всегда рядом с ней.

Настал этап следующих действий; ещё одна вещь не давала покоя Генриху. Приказав своим солдатам проверить все помещения и возможные лазы, он отправился в дендрарий. Солнце уже успело подняться из-за гор, оно висело почти над головой офицера. Ранее длительное нахождение под палящим солнцем нагревало кожаный мундир и фуражку, нагревая тело хозяина, из-за чего Генрих сильно потел и быстро выдыхался. Странные изменения в его теле становились всё более и более заметными, будто Генрих изначально не мог сконцентрироваться на том, что меняется, а что остаётся прежним. Некогда он думал, что это какая-то болезнь или последствие от полученной травмы, но благодаря всему этому, никакие сторонние источники не могли ему помешать в исполнении нужных задач, не было ни боли, ни дискомфорта. Можно было благополучно думать о различных действиях, исполнять всё без опасения что человеческое нутро будет кричать о том, что твои поступки неправильны и опасны. Это полученное хладнокровие делало из офицера идеального солдата, который будет умён и силён. Только такой человек сможет составить идеальное оборонительное сооружение. Сняв свои кожаный перчатки, Генрих начал тереть свои пальцы друг о друга. Ничего не ощущалось. Увеличив скорость трения, юноша по-прежнему ничего не ощущал.