Красный Герцог

— Франц видел тебя у портрета, и всё это мне показалось крайне подозрительным. А дальше я просто действовал интуиции.

Генрих осознал, что стал жертвой обычной случайности. Какова была вероятность, что Диди действительно что-то заподозрит, и, он сам разберется в работе куба. Посмотрев за спину своего собеседника, юноша видел удобный балкон на высоте более девяти метров, и предположил, что такое падение будет смертельным. Пары минут, пока Диди будет дееспособным, будет достаточно, чтобы сбежать. Отбросив все слова на потом, Генрих побежал к лейтенанту, желая отправить его в долгий полёт.

Завязалась драка, в ходе которой оба человека наносили друг другу удары кулаками и ногами, пытаясь оттолкнуть противника или повалить его на пол. Увидев очередной акт насилия, Анна спряталась под кроватью. В отличии от Диди, Генрих активно менял место драки, медленно переходя на балкон, дополнительно толкая и швыряя своего оппонента. Диди быстро смекнул что к чему, — бросив быстрый взгляд через двери, он приметил смертельную высоту, — ему понравилась идея его противника и, он с азартом на лице тоже хотел ею воспользоваться. У каменных перил столкнулись два совершенно разных человека: тот, кто был ведом хладнокровной жестокостью и тот, кто ещё ощущал последние дуновения прохладного ветра и пытался дальше быть живым. Генриха уже не останавливала возможность воспользоваться собственным телом как оружием. Повредив палец, он пытался выколоть им глаза лейтенанта; в Диди же ещё жили старые умения и привычки. Пытаясь довести своего врага до ужасной боли, Генрих не жалел себя, то и дело цепляясь за любую возможность, именно из-за этого его противник смог перехватить инициативу и отправить офицера в полёт вниз.

Через несколько минут Генрих очнулся снаружи здания. Смотря на небо, он видел плотное скопление тучи над головой. Было достаточно темно, и, невозможно было понять, как был час. Поднявшись на ноги, Генрих не видел и не слышал никого, словно остался один. С балкона комнаты сестры на него не смотрел Диди, жадно вкушая свою победу. Только лейтенант и сам знал, что ему не победить, поэтому ему оставался только побег. Офицер направился ко внешнему двору.

Выйдя ко входу в замок, Генрих начал оглядываться, но никого не было рядом — ни единой живой души. Несмотря на то, что вечер ещё не наступил, пасмурная погода с самого утра делала день на удивление мрачным. Пришлось напрячь своё зрение, чтобы увидеть то, что скрывается в тенях. Юноша проиграл — он потерял свою сестру, позволил забрать её. Он нарушил собственное обещание о том, что должен был обезопасить и спасти Анну. Когда Генрих смотрел на каменный пол, на лежащие под собственными ногами большие и маленькие осколки стены и черепицы, он хотел бы разозлиться, как тогда, когда потерял девочку в лесу. Он мог бы убить себя, лечь на земле и навсегда закрыть глаз, — умереть от одиночества и горя, как его мать. Только не такова была судьба человека, что не мог умереть навсегда.

Резкий свет освятил Генриха и осветил ошмётки замка. Этот яркий и резкий свет в темноте оказался словно спасительным маяком, и, Генриху хотелось смотреть на его источник. В голове сразу всплывало воспоминание, как выйдя утром в огород, он видел свою маму, чьи золотистые косы становились яркими, словно маленькие лучи солнца. Где-то за этим новым лучом света могла стоять Петра, и, Генрих хотел, чтобы она там была. Почти сразу, как появился этот свет и разрезал тени, он помчался в сторону юноши. Офицеру никак не хотелось сходить с пути, он хотел, чтобы этот свет ударил в него; он думал, что его мама бежит к нему, бежит к своему ребёнку, чтобы успокоить его и помочь. Когда Генриха обнимали на бегу, он всегда мог устоять на месте, хоть и прилагая для этого иногда большие силы. У него всегда получалось устоять на ногах. Сейчас на большой скорости его подхватила поверхность чего-то твердого и широкого, что не могло быть человеческой кожей, и, юноша улетел вместе с ярким светом к каменным стенам соседней пристройки. После оглушительного шума и поднявшегося в воздух клуба дыма, Генрих очнулся от этого наваждения. Когда пыль осела на землю, перед юношей встала картина: бывшая машина Франца впечатала его тело прямо в здание, лишив возможности бежать и сражаться. У Генриха не получилось оттолкнуть автомобиль или вылезти на более открытое пространство. Он застрял.

Вскоре, после нескольких попыток освободится, раздался кашель и из машины вылез Диди. Он с грустным лицом посмотрел на Генриха и молча пошел внутрь замка. Офицер попытался достать пистолет, но понял, что тот был раздавлен вместе с берцовой костью. Через пару минут лейтенант вернулся во двор, ведя с собой за руку маленькую девочку. Генрих наблюдал, как Анна смотрела на холодный пол красными от слёз глазами, за эти долгие секунды она не проронила ни слова.

— Анна! — пытался позвать её Генрих, желая помешать Диди окончательно одержать победу. — Анна!