Красный Герцог

Генрих рывком дернулся навстречу офицеру. Дистанция между ними стремительно уменьшалась. Заметив это, Манфрэд потянулся свободной рукой к цевью для более прочной хватки. Он готовился открыть огонь. Действие Генриха было резким и таким же неожиданным, как крики на улице. Непредусмотрительность сыграла злую шутку. Не успев схватиться за карабин, Манфрэд начал терять контроль над ситуацией. Схватившись за ствол, Генрих резким движение поднял его вверх. Второй рукой он тянулся к спусковому крючку.

Выстрел.

Доли секунды решили исход конфликта. Воспользовавшись неразберихой и моментом неожиданности, Генрих вышел победителем. Теперь перед ним сидел офицер в менее доминирующей позе. Мертвец тряпичной куклой повис на стуле. Опрокинув голову назад, он устремил пустой взгляд в потолок, где красовалась дыра от выстрела и свежие кровавые пятна. Генрих никак не мог поверить в произошедшее. Мир перевернулся с ног на голову. Еще неделю назад он бы никогда не поверил в то, что он будет гореть желанием убийства и откроет ужасную правду о судьбе отца. Попятившись назад, Генрих медленно терял самообладание, прилив адреналина в крови ослепил его. Тёмная пелена закрывала глаза, а гипервентиляция легких мешала спокойно дышать.

Не успев даже осознать всего произошедшего и не начав скорбеть о смерти отца, Генрих услышал, как дверь позади него распахнулась. В помещение вошел офицер «зло» в сопровождение пары солдат. Увидев ужасную картину расправы, солдаты не скрывали напряжения. Но рядом стоящий офицер оставался холоден, он будто каждый день видел похожие картины. Задыхаясь, произнеся только неловкое и оборванное: «Я…». Генрих ощутил жгучую боль в районе живота и то, как все его внутренности сжимаются в несколько раз. Вошедший в помещение офицер ударил подозреваемого в убийстве. Его колено вдавилось в живот юноши. Скрючившись от ужасной боли, Генрих упал на пол. Офицер наклонился к нему и тихо произнёс: «Потерпи, я во всём разберусь».

Весь путь до кабинета офицера «зло», Генриха тащили по земле. Он пытался встать и идти самостоятельно, но постоянно бессильно падал вниз. Уже второй раз за последний час он смотрел прямо на дуло ружья. Генрих был усажен на стул; каждое его движение могло стать последним, так как за ним следили два солдата. В глазах охраны читались неприязнь и злость, они переживали, что на них могут так же напасть, как и на Манфрэда. Боль от транспортировки медленно ослабевала, а сознание становилось чище. Генрих сделал то, что ему предложили: он избавился от Манфрэда. А офицер «зло», — как и обещал, — ходил рядом под окнами, ожидая сигнала. Не смотря на то, что всё могло пойти под откос, план был выполнен. Чем дольше Генрих сидел на стуле, тем сильнее его начала грызть мысль, что его обманули. Опять.

Дверь распахнулась, через неё, занося прохладный полуночный воздухом, вошел офицер «зло».

— Что произошло там? То, что ты сейчас скажешь, повлияет на твою дальнейшую судьбу. — Офицер догадывался, что произошло, и был рад успешному выполнению миссии. Он просто отыгрывал роль непричастного, на глазах у посторонних.

— Офицер Манфрэд часто жаловался на ужасное состояния оружий в отряде и всегда их перепроверял. Он зарядил мой карабин, и, когда я хотел его отнять, застрелился. — Генрих заранее, — еще до прихода офицера, — подготовил необходимые фразы, чтобы они казались убедительными и логичными, но один с этим он справиться не мог.

— Действительно. Звучит, как правда, — почёсывая свой подбородок, ответил офицер.

— Подождите! Зачем офицеру убивать себя на глазах солдата? И даже не из собственного оружия! — Один из солдат, присматривающих за Генрихом, неожиданно решил высказать свои подозрения о произошедшем.

— От Манфрэда многого требовали, в конечном итоге он начал не справляться. Также, учитывая его характер, я не удивлён, что перед смертью он решил создать для кого-нибудь проблемы и позабавиться. Я проверил труп, слова нашего подозреваемого правдивы. — Офицер вступился за Генриха, и это оказался тот самый спасательный круг, который он ждал с самого начала.

Солдат выдвинувший своё подозрение, посмотрев повинующимся взглядом в пол, отошел обратно на своё место. Генриха отпустили, офицер попросил его подойти утром для проведения дальнейших действий. Генрих возвращался в свой барак, осторожно протирая ссадины. Не смотря на то, что ему пришлось пережить, он ощущал себя лучше. В пределах лагеря, для него наконец-то появился новый товарищ.