Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг.

Главный принцип сторонников белого и красного террора — устрашение методом скорого действия. Его откровенно выразил донской генерал С. В. Денисов (1878–1957): «Трудно было власти… Миловать не приходилось… Каждое распоряжение — если не наказание, то предупреждение о нем… Лиц, уличенных в сотрудничестве с большевиками, надо было без всякого милосердия истреблять. Временно надо было исповедовать правило: „Лучше наказать десять невиновных, нежели оправдать одного виноватого“. Только твердость и жестокость могли дать необходимые и скорые результаты»[345]. Нравственное оправдание своей жестокости белые находили в красном терроре, красные — в белом. Принцип родовой кровной мести поглощал здравый смысл, поощрялся и пропагандировался властями. Первое, что сделали деникинцы, вступив в Харьков, отрыли могилы расстрелянных чекистами. Трупы выставлялись на обозрение и стали основанием казни и самосудов советских служащих[346].

30 июля 1919 г. Деникин подписал постановление особого совещания при главнокомандующем вооруженными силами Юга России о деятельности судебно-следственных комиссий. На основании этого постановления советские работники приговаривались к смертной казни и конфискации имущества, сочувствующие комиссарам — к различным срокам каторжных работ[347]. Жестоким было отношение к военнопленным, с которыми обе стороны расправлялись беспощадно[348]. Позже Деникин признавал, что насилия и грабежи были присущи красным, белым, зеленым. Они «наполняли новыми слезами и кровью чашу страданий народа, путая в его сознании все „цвета“ военно-политического спектра и не раз стирая черты, отделявшие образ спасителя от врага»[349]. Это он написал потом, после окончания гражданской войны, осмысления содеянного и собственного поражения. А тогда, когда генералу подчинялись многотысячные армии, у него не было сомнений в важности жестокой карательной политики как инструмента достижения власти. Хотя в воспоминаниях Деникин в качестве своего мировоззрения признавал «российский либерализм», «без какого-либо партийного догматизма»[350], это не мешало ему ратовать за «единую и неделимую Россию», быть беспощадным к тем, в ком видел угрозу империи, — сепаратистам и националистам. Отсюда его конфликты с представителями самостийной Украины, кубанскими автономистами и др.

Деникин вспоминал, что вслед за войсками шла контрразведка. Отделы контрразведки создавали не только воинские части, но и губернаторы. Контрразведки, по его признанию, были «очагами провокации и организованного грабежа»[351]. Он сообщал об огромной роли пропаганды — Осведомительного агентства (Освага), созданного в конце 1918 года. Его основными деятелями были кадеты H. Е. Парамонов, К. Н. Соколов и др. Осваг ставил задачей «постоянное искоренение злых семян, посеянных большевистскими учениями в незрелых умах широких масс» и разгром «цитадели, построенной большевиками в мозгах населения».

Осваг выпускал газеты и журналы, к осени 1919 г. в его составе было более 10 тыс. штатных сотрудников и сотни местных отделений. Работники отдела пропаганды также вели слежку за «всеми», вплоть до Деникина, составляли секретные досье на лиц и партии[352].

Характерными документами являются отчеты Освага. Призванные прославлять белое воинство, сотрудники отдела должны были не забывать и реалии. 8 мая 1919 г., в период успехов Деникина, Осваг докладывал, что «к будущему государственному строительству массы относятся совершенно безразлично, стремясь лишь к прекращению гражданской войны и к уравнению всех слоев населения в отношении их прав». В сводке отмечалось, что взаимоотношения жителей и воинских частей «напряженно-враждебные». Солдаты отбирают лошадей, скот, повозки, пьянствуют и бесчинствуют. 10 мая: «Успеху нашей агитации во многом вредит плохое поведение воинских чинов», которые грабят и жестоко расправляются с населением. Предполагалось оповещать о следствии за незаконными действиями, выплачивать компенсации ограбленным и т. д. 20 мая: грабеж приводит к тому, что крестьяне районов, где была Добровольческая армия, «совершенно не сочувствующие „коммуне“, все же ждут большевиков как меньшее зло, в сравнении с добровольцами „казаками“»[353].

Прежде всего с пропагандистскими целями была создана 4 апреля 1919 г. «Особая комиссия по расследованию злодеяний большевиков», перед которой ставилась задача «выявления перед лицом всего культурного мира разрушительной деятельности организованного большевизма»[354]. Комиссию возглавлял Деникин, а после его отставки — Врангель. Публикация документов предназначалась не столько для российского обывателя, сколько для создания антибольшевистского общественного мнения в странах Антанты и в эмиграционных кругах.