Красный ястреб

— Скоро ты все узнаешь о них, — улыбнулся я. — Почему ты все время на них смотришь?

— Я изучаю их, — ответил он серьезно.

— Только Знамя, которое зажгло их на небе, чтобы освещать нам путь, знает все о звездах.

Он покачал головой.

— Нет. Я думаю, что они были на небе задолго до того, как появилось Знамя.

— Тихо! — предостерег я его. — Не говори плохо о Знамени.

— Я не говорю плохо. Я поклоняюсь ему, я отдам за него жизнь, как и ты, но я думаю, что звезды старше Знамени. И земля старше его.

— Знамя сделало землю, — напомнил я ему.

— Как же оно существовало, когда не было земли?

Я почесал голову.

— Об этом не спрашивают. Достаточно того, что наши отцы сказали нам об этом. Почему ты спрашиваешь?

— Я хочу знать правду.

— Зачем она тебе?

Настала очередь чесаться Дождливого Облака.

— Ничего не знать плохо, — сказал он наконец. — Я вижу горы и хочу знать, что за ними. Мы идем к морю. Я надеюсь, что мы дойдем до него. Там я сделаю лодку и поплыву через море, чтобы посмотреть, что находится за ним.

— Ты просто доплывешь до края земли и свалишься с нее вместе со своей лодкой.

— Этого я не знаю. Ты думаешь, что земля плоская.

— А кто думает иначе? Разве мы этого не видим? Посмотри — она большая плоская круглая тарелка.

— В центре суша, а вокруг вода?

— Конечно.

— А почему вода не стекает с края? — иронически спросил он.

Я никогда не задумывался над этим и поэтому дал ему единственный возможный ответ.

— Знамя держит.

— Не будь дураком, брат. Ты великий воин и великий вождь. Ты должен быть мудрым. А мудрый человек должен знать, что ничто, даже Знамя не может удержать воду, стекающую вниз с холма.

— Может там есть земля, которая держит воду, чтобы та не стекала с края мира.

— А что за той землей?

— Ничего, уверенно сказал я.

— А на чем держится земля?

— Она плавает в большом океане, — снисходительно объяснил я.

— А на чем держится тот большой океан?

— Не будь дураком. Я думаю, что под тем океаном второй океан.

— А на чем держится он?

Я решил, что он никогда не остановится. Лично мне не доставляет удовольствия думать над такими вещами, совершенно бесполезными вещами. Это просто трата времени. Но сейчас, когда он заставил меня задуматься, я понял, что должен продолжать разговор. Я глубоко задумался и понял, как глупы все наши представления о земле.

— Мы знаем только то, что видим сами, или то, что видели другие и рассказали нам, — заговорил я наконец. — Что держит землю, мы не знаем, этого никто не видел. Но несомненно, что она плавает в воздухе, как плавают облака. Ты удовлетворен?

— Теперь я скажу тебе, что думаю я, — сказал он. — Я наблюдал за солнцем, за луной, за звездами с тех пор, как приобрел способность думать о чем-нибудь, кроме материнской груди. Я увидел то, что может увидеть каждый, имеющий глаза. И солнце и луна и звезды — они круглые как апельсины. Они все время двигаются по одним и тем же путям. Почему земля должна отличаться от них? Конечно, она тоже кругла и движется по своему пути. А почему она не падает я не могу понять.

Я рассмеялся и подозвал Наллу, мою сестру, которая ехала поблизости.

— Дождливое Облако думает, что земля круглая как апельсин.

— Если бы это было так, мы свалились бы с нее, — сказала она.

— Да. И вся вода стекла бы, — добавил я.

— Я чего-то не могу понять, — признал он, — и все же мне кажется, что я прав. Мы очень многого не знаем. Налла говорит, что если бы земля была круглая, с нее стекла бы вся вода. А вы уверены, что вода всегда стекает с холмов вниз? Как же она попадает снова наверх?

— Снег и дождь, — быстро ответил я.

— Откуда они берутся?

— Я не знаю.

— Мы многого не знаем, — вздохнул Дождливое Облако. — Нам некогда размышлять. Мы все время воюем. Я буду рад, что некоторые из нас смогут сидеть спокойно и думать, когда мы сбросим Калькаров в море.

— Мы знаем, что древние знали очень много, но помогло ли им это? Я думаю, что мы счастливее их. Они должно быть очень много работали, чтобы создать то, что они создали и узнать то, что узнали. Но они не могли есть больше, чем мы, спать больше, чем мы, пить больше, чем мы. И теперь они навсегда ушли с земли. И все сделанное ими тоже ушло. И знания их забыты навсегда.

— Когда-нибудь уйдем и мы, — сказал Дождливое Облако.

— И мы оставим столько, сколько и они для будущих поколений, — заметил я.

— Может ты и прав, Красный Ястреб, — сказал Дождливое Облако. — И все я не могу не думать над непонятными вещами и явлениями.

Второй переход мы тоже сделали ночью, и он был намного длиннее, чем первый. Яркая луна освещала пустыню. Третий переход был в двадцать пять миль, а четвертый, самый короткий, всего в десять миль. После этого мы оставили дорогу древних и пошли прямо на юго-запад вдоль серии колодцев. Эти переходы были совсем короткими. Вскоре мы пришли к озеру, которое наши рабы называли Медвежьим.

Путь был хорошо нам известен и мы знали наперед, что ждет нас. Мы знали, что сейчас нас ждет очень сложный и трудный участок пути, так как нам придется идти по каменистой пустыне и пересечь горный хребет. От одного источника воды до другого здесь было миль сорок пять.