Красный Император. «Когда нас в бой пошлет товарищ Царь…»

– Нет, дорогой друг, не понимаю. Александр дает нам огромный подарок – Константинополь. Говорит об укреплении роли церкви в делах мира. Переживает за то, чтобы смять наших недоброжелателей. Чего же вам не нравится? Давайте говорить прямо – Император предлагает нам сделку. С одной стороны, он укрепляет наше положение и, прости Господи, наши доходы. Ведь мы все не святым духом питаемся. А с другой стороны, диктует определенные условия игры, прямо заявляя то, что он хочет. Или вы что, желали бы все получить бесплатно? – слегка надменным тоном сказал Филарет.

– Как вы все вывернули…

– А как вы хотели? Я сказал как есть. Он что, выступил против православия? Он что, выступил против нас? Нет. Александр приглашает нас поучаствовать в проводимых им преобразованиях. Вы хотите отказаться от предложения?

– И что он сделает, если мы откажемся? – презрительно скривился Исидор.

– А вас урок 1867 года ничему не научил? Вы хотите испытать судьбу? Думаете, вас причислят к лику святых посмертно? Не надейтесь. Император явно описал судьбу тех, кто решит ему противостоять.

– Вы сгущаете краски. Он не поднимет руку на митрополита.

– В самом деле? На Папу Римского поднял, а митрополита испугается?

– Что?!

– В Ватикане считают, что нынешний Папа стал очень покладистым после «лечения», которое ему организовали сотрудники нашей разведки. Он до сих пор при упоминании рыцарского ордена Красной звезды и имени нашего Императора не на шутку бледнеет. А какой был гордый и ретивый. Помните?

– Это ничего не доказывает. В конце концов, Папа Римский для любого православного человека еретик.

– Про судьбу бывшего архиепископа Минского и Бобруйского Михаила вы помните? Что потупились? Забыли о том, как он попытался противиться воле Императора и даже более того, имел смелость заявить, что пятилучевая звезда – символ антихриста? Где он сейчас?

– Наверное, погиб, – потерянным голосом сказал Исидор.

– И что, церковь уже бросилась причислять его к лику святых? Хоть кто-нибудь выступил в его защиту? Нет. Так что, дорогой друг, с этим медведем шутки плохи.

– Александр не вечный. После его смерти Михаила оправдают.

– Во-первых, что заставляет вас так считать? Вы уверены в том, что Александр за свою жизнь укрепится недостаточно для того, чтобы после смерти пришли к власти его последователи? Во-вторых, оправдан ли этот риск? Смерть ведь не выход.

– А уступить ему – это выход?

– Выход. Он ничего плохого или позорного нам не предлагает. Или вам идея с мировым центром православия не нравится? Он ведь аналог Ватикана задумал. Только масштабнее. Что? Дурная мысль?

– Нет.

– Так вот и не ворчите. В конце концов, любого из нас всегда можно заменить. Вы хотите, чтобы такое ответственное дело доверили неоперившимся юнцам? Александр ведь Вселенский патриархат собирается восстановить в той форме, в которой он существовал в лучшие годы Византии. И он восстановит. С нами или без нас.

– Хорошо! Ладно! Все! Хватит! – Исидор, недовольно морщась, замахал руками. – Вы правы. Полностью и кругом. Но что мы реально можем?

– Я так думаю, – подал свой голос архиепископ Минский и Бобруйский Александр, – первая задача, которая перед нами стоит, заключается в созыве Всеправославного собора. На нем мы предложим греческой церкви выделиться в отдельную автокефальную, а сами откажемся от самоуправления и признаем верховную власть Вселенского патриарха. Заодно и выборы нового вселенского патриарха проведем.

– А греки отделятся?

– А у них будет выбор? Или подчинятся русским, или отделятся в автокефальную церковь.

– Почему это они должны будут подчиниться русским? – продолжил все еще раздраженно спрашивать Исидор.

– Потому что после слияния кафедры Вселенского патриархата и Русской Православной церкви мы получим абсолютное большинство голосов и сможем поставить своего патриарха. Им может стать кто-то из нас, и греки никак повлиять на это не смогут.

– Так они вообще могут не признать итогов Собора.

– На основании чего? Собор будет проводиться по правилам? Безусловно. Наши предложения будут вступать в противоречие с традицией? Никак нет. Для непризнания решений собора им придется что-то придумать изощренное.

– А если придумают?

– Так мы что, молчать будем? – улыбнулся архиепископ Александр. – Император всем нам объяснил, как следует вести себя с непримиримыми противниками.

– Стрелять?

– Ну что вы, друг мой, все никак не успокоитесь? – покачал головой Александр, смотря на красное лицо Исидора. – Достаточно будет в публичной печати объяснить поведение греческих иерархов личными финансовыми интересами. Или того хуже – тщеславием. У них просто не будет шанса на открытый протест.

– Это хорошая идея, – заметил Филарет. – Если Вселенским патриархом станет кто-то из нас, то получится уладить конфликт с болгарской церковью, которая до сих пор из-за поведения греков никак не может примириться.

– Но это не все православные. Как нам поступать с раскольниками, армянской и румынской церквями?

– На Всеправославном соборе мы сможем прощупать почву под ногами иерархов румын и армян.

– Хотите предложить им более сытные места?