Красный хоровод (СБОРНИК)

На шоссе выстраивались полки, стояли патронные двуколки, лазаретные фуры. По дорогам еще бродили кое-где отдельные люди — конногренадеры, уланы, драгуны, ведя в поводу усталых, измученных лошадей. Навстречу плелись легкораненые. На опушке рощи был разбит перевязочный пункт.

По обочине шоссе тряслось рысью орудие.

На передке, укутанное солдатской шинелью, что-то нелепо стояло торчком. Это было тело поручика конной артиллерии Гершельмана, добровольно принявшего участие и павшего в атаке на немецкую батарею.

— По коням!.. Садись! — прокатилась команда.

Генерал Хан Нахичеванский отвел конный отряд на север, к Лиденталю.

Каушен занимала пехота…

Каушенский бой — удачное дело русской гвардейской конницы, главным образом, первых бригад обеих дивизий.

Высокие награды, в том числе Георгиевские кресты, были присуждены многим участникам — генералам Скоропадскому и Долгорукову, полковникам Арсеньеву, Кирпичеву, ротмистру Врангелю — герою конной атаки, пожалованному, сверх того, званием флигель-адъютанта.

О генерале Дмитрии Александровиче Лопухине, может быть, главном виновнике этого славного боя, вспомнили много позднее. А именно, когда смертельно раненым он пал в бою под Петроковом, ему был пожалован посмертный Георгиевский крест.

Упорный, решительный, с твердою волей, он не пользовался особой любовью начальников и сослуживцев по столичному гарнизону. К нему относились несколько свысока, с некоторым пренебрежением, как к лицу, вышедшему из армейских рядов.

Бывший нижегородский драгун, офицер Генерального штаба, он незадолго перед войной получил гвардейский полк. И только на войне, и то не сразу, был оценен по достоинству, как смелый кавалерийский начальник, как истинный воин без страха и без упрека.

Между прочим, это тот Лопухин, брата которого, директора Департамента полиции, постигла в свое время суровая кара, едва ли не ссылка на каторжные работы, за раскрытие служебной тайны.

Каушенский бой был куплен дорогой ценой.

Особенно велики были потери в офицерском составе. Свыше двадцати человек — конногвардеец ротмистр Суровцев, кавалергард барон Пиллар фон Пильхау — сын лифляндского предводителя дворянства, братья Катковы, ротмистр барон Каульбарс и корнет Гурский, корнет Лопухин, поручик Гершельман и другие — пали первыми жертвами кровавого бога войны. Был тяжело ранен в живот кавалергардский полковник князь Кантакузен граф Сперанский.

Невзирая на большие потери, настроение конного отряда было бодрое, радостное, ликующее. Чувствовался сильный подъем. Окрепла вера в русские силы. Гипноз о непобедимости немцев исчез.

Победа под Каушеном тем значительна, что русская конница имела своим противником превосходные силы в составе 2-й ландверной бригады Тильзитского гарнизона.

Но самое главное — это был первый бой, первая встреча с грозным врагом, увенчавшаяся блестящим успехом.

Оружие богов

1

После третьего роббера, стряхнув пепел сигары, князь Бельский потянулся к стакану, сделал глоток и, барабаня унизанными перстнями пальцами по столу, задумчиво уставился в окно, за которым чернела ночь.

— Это называется — война! — произнес он голосом, в котором чувствовалась насмешка. — Не понимаю… О чем они думают там, наверху?..

Князь нервно затянулся, выпустил колечками дым и продолжал:

— Гноить нас в этой дыре, в то время, как трофеи достаются другим?.. Никакого понятия!.. Ни малейшей инициативы!.. Нет, господа, так воевать нельзя!.. Нам нужна победа… Вы понимаете — une victoire!.. Оглушительная, сногсшибательная, черт меня подери!

Князь стукнул кулаком по столу, так что зазвенели стаканы, а дремавший на княжеской койке котенок кинулся в угол. Партнеры, толстый полковой врач и молодой поручик, в гусарских погонах, с улыбкой переглянулись и принялись проверять запись.

Генерал вскочил со стула, быстрыми шагами прошелся по комнате и остановился перед столом:

— Баста!.. Я протестую!.. Довольно с меня этой обозной стратегии!.. Конница!.. Оружие богов!.. Эх-ма!.. Где наши Зейдлицы, наши Мюраты?..

Князь долго еще бурлил, презрительно фыркал, вскакивал и потрясал кулаками. Глаза его метали молнии, а бледные щеки наливались румянцем.

Игра продолжалась.

Доктор пил вино и, в промежутках между сдачами, рассказывал пикантные анекдоты и случаи «из практики», поручик оглушительно хохотал, князь дымил сигарой и снисходительно улыбался.

В конце концов, если говорить откровенно, жизнь вовсе не так дурна, хотя бы и в этой мазурской трущобе… Комфорта, правда, немного, но в хате тепло, из щелей не дует, есть вино и закуски, есть добрые приятели и даже, кажется, дамы… По крайней мере, молодая аптекарша, которая вчера улыбнулась князю, положительно невредная женщина… «Алагер ком алагер! — подумал Бельский… — Это штучка!.. Надо будет, при случае, обратить внимание!..»

Князь окончательно развеселился, и, вынув из кармана хрустальный флакончик с английской солью, поднес к носу. Потом высоким фальцетом начал было модную французскую шансонетку и вспомнил про ужин. Сегодня будет омлет и новый шедевр кулинарного искусства — беф а-ля Бельский.