Красный корсар

Общий шопот доказал, что большая часть матросов, если не все, разделяла это мнение.

— Но все же как он провел «Каролину» сегодня утром! Я никогда не видел, чтобы корабль так скоро выпутался из неприятности, — сказал старый матрос.

Найтгед с многозначительным видом стал смеяться.

— А что вы думаете, приятели, о рыбаке в лодке? Я не думаю, что много нашлось бы старых морских волков, способных ускользнуть от подобной охоты.

— Он ускользнул, действительно, замечательно! — произнес старый матрос, доверие которого к Уильдеру стало колебаться.

— Посмотрите, как чернеет небо; ночь, когда я перенес крушение в заливе…

— Го! К средней части! — раздался спокойный и повелительный голое Уильдера.

Голос, неожиданно раздавшийся из глубины взволнованного океана, не мог бы показаться матросам более страшным, чем этот неожиданный приказ. Молодой командир должен был повторить команду, прежде чем Найтгед, который по должности должен был ответить первым, смог решиться исполнить приказ.

— Прикажите распустить нижние паруса! — произнес Уильдер.

Лейтенант и его товарищи переглянулись в глубочайшем удивлении.

Действительно, отчаянная решимость Уильдера, с какой он последовательно ставил паруса, могла бы зародить подозрение насчет его намерений или знаний даже у менее суеверных людей. Давно уже Эринг и его приятель, второй лейтенант, более невежественный и, следовательно, более упрямый, заметили, что их молодой командир так же искренно, как они, желал ускользнуть от корабля, который так странно следил за всеми их движениями. Но их чрезвычайно удивил образ действий Уильдера. Наконец, после совещания с приятелем, Эринг решился подойти к капитану.

— Я не вижу, — сказал он, — чтобы мы удалялись от неизвестного судна, хотя наш корабль идет изо всех сил.

Уильдер взглянул на темную точку, видневшуюся на горизонте, и нахмурил брови, но ничего не ответил.

— Мы всегда находили, — продолжал Эринг, — что экипаж не любит работать помпами. Мне нет надобности говорить опытному офицеру, что матросы редко любят эту работу.

— Каждый раз, как я сочту нужным отдать приказание, экипаж этого судна должен будет исполнить его, мистер Эринг!

— Уверены ли вы, капитан Уильдер, что «Королевская Каролина» может уйти от этого корабля?

— Я боюсь противного. Возьмите, Эринг, трубу и скажите, под какими парусами идет это судно и на каком расстоянии оно может быть, — произнес с задумчивым видом Уильдер.

Лейтенант долго и внимательно смотрел в трубу. Наконец, он ответил, как человек, мнение которого определилось:

— Если этот корабль построен и оснащен, как все корабли, я скажу, что он несет три зарифленных марселя, нижние паруса, парус фок-мачты и драйрен-реи.

— И ничего больше?

— Я бы поклялся в этом, если бы мог убедиться, что этот корабль похож на все остальные.

— А расстояние? — спросил Уильдер. — Вы ничего не сказали о расстоянии.

— Можно предположить, что он в двух милях от нас; немногим больше или меньше.

— Я так и думал. Это немалое преимущество в такой охоте, Эринг! Я заставлю «Каролину» вылететь из волн, если понадобится, но я уйду от этого корабля.

— Это было бы хорошо, если бы «Каролина» имела крылья чайки. Но при ее конструкции возможно, что она погрузится еще глубже.

— До сих пор она хорошо несет свои паруса. Вы не знаете, на что она способна.

— Я видел ее ход во всякую погоду, капитан Уильдер, но…

Он вдруг замолчал. Огромная черная волна поднялась перед носом корабля и, казалось, угрожала поглотить все, находящееся перед ней. Сам Уильдер с тревогою ожидал толчка, сознавая, что он перешел пределы умеренности, пуская с такою силою корабль. Волна разбилась на некотором расстоянии от носа «Каролины» и обдала палубу пеной.

Полминуты передняя часть корабля была под водою. Корабль остановился, содрогаясь всем своим крепким корпусом, и когда он возобновил свой бег, его ход был более угрожающим.

Эринг молча смотрел на своего командира, сознавая, что никакие слова не могли бы быть убедительнее того, что произошло. Матросы громко выражали свое недовольство, но Уильдер или не слышал, или делал вид, что не слышит. Упорно следуя своим тайным намерениям, он подвергался величайшему риску ради их выполнения.

Раздавшийся с кормы крик, глухой, но ясно слышный, напомнил ему о тревоге других. Быстро повернувшись, он подошел к Гертруде и мистрис Уиллис, которые уже несколько часов, дрожащие и встревоженные, следили за его малейшими движениями, не осмеливаясь ничего спрашивать.

— Корабль так хорошо выдержал этот удар, — произнес он ободряющим тоном, — что я почувствовал величайшее доверие к нему. С этим великолепным кораблем моряк никогда не окажется в затруднительном положении.

— Мистер Уильдер, — ответила гувернантка, — я часто видела страшную стихию, среди которой вы живете; бесполезно обманывать меня. Я знаю, что вы ускоряете ход судна выше меры. Имеете ли вы достаточно причин для оправдания подобного неблагоразумия?

— Имею.

— И они должны, как и все остальные ваши причины, остаться тайной, или, быть может, мы узнаем их?