Красный корсар

Кольцо пиратов перед ним разомкнулось, свирепые враги отпрянули, но тут с «Дельфина» раздался новый залп, сверкнуло пламя, и в середину судна противника полетели сотни смертоносных снарядов. Шпага в руках Бигнала судорожно дернулась, но он продолжал в бешенстве размахивать ею и выкрикивал до тех пор, пока голос не отказался служить ему:

— Наступайте же, негодяи! Вперед! Гарри Арк! О господи! Ура! ..

Он упал как подкошенный и умер, даже не подозревая, что своим героизмом заслужил наконец тот самый чин, ради которого всю жизнь стойко переносил лишения и опасности.

До этой минуты Уайлдеру удавалось удерживать за собой часть палубы, хотя нападающие вполне могли поспорить с его отрядом жестокостью и отвагой. Но в решающую минуту сквозь шум схватки донесся голос, и при звуках его кровь похолодела в жилах юноши и, казалось, задрожали самые храбрые из его соратников.

— Дайте дорогу! — отчетливо крикнул кто-то громким повелительным тоном. — Дайте дорогу и следуйте за мной! Я собственной рукой сорву этот надменный флаг!

— Постоим за короля, друзья! — вскричал в ответ Уайлдер.

Крики, мольбы, проклятья и стоны смешались, как мрачный аккомпанемент к свирепой схватке, слишком, однако, жестокой, чтобы длиться долго. Уайлдер с отчаянием видел, как под стремительным натиском многочисленного врага тает число его сторонников. Он снова и снова звал их вперед, подкрепляя ободряющие слова примером неутомимой отваги. Но один за другим падали вокруг товарищи, пока маленький отряд не был оттеснен к самому краю палубы. Здесь ему снова удалось закрепиться и устоять против повторных атак противника.

— Ха! Смерть предателям! — раздался знакомый голос генерала. — Убейте шпиона, как собаку! Раздавите их! Первый, кто проткнет его насквозь, получит алебарду!

— Ну-ну, полегче, деревенщина! — осадил крикуна верный Ричард. — Если ты сам торопишься попасть на вертел, то к твоим услугам двое — белый и негр.

— Еще двое из той же шайки! — продолжал генерал, прицеливаясь, чтобы нанести марсовому смертельный удар.

Черная полуобнаженная фигура быстро выступила вперед, чтобы принять на себя этот удар, который пришелся по древку полупики и перерубил его, как тростинку. Ничуть не обескураженный тем, что остался с голыми руками, Сципион проложил себе дорогу к Уайлдеру и продолжал сражаться врукопашную, презирая оскорбления, удары и царапины, так и сыпавшиеся на его ничем не защищенную темную спину и атлетическую грудь.

— Задай-ка им, Гвинея! Лупи направо и налево! — крикнул Фид. — Я спешу на подмогу, дай только укротить этого пьяницу солдата.

Все искусство злополучного генерала оказалось бессильно перед Фидом: матрос раскроил ему череп.

— Стойте, убийцы! — вскричал Уайлдер, видя, как на обнаженное тело неустрашимого Сципиона сыплются бесчисленные удары. — Бейтесь со мной, но пощадите безоружного!

В глазах у него помутилось, когда он увидел, что негр падает, увлекая за собой двоих из тех, кто на него нападал. В ту же секунду над самым ухом его раздался голос, звонкий и трепещущий от волнения, вызванного этой страшной сценой:

— Мы победили! Тот, кто нанесет еще хоть один удар, будет иметь дело со мной!

Глава XXXI

Взять его! Пощады нет ему!

Шекспир, Цимбелин

Описанная нами жестокая схватка закончилась так же быстро, как и тот внезапный шквал, что недавно пронесся над фрегатом; но покой после бури — улыбающиеся небеса и яркое солнце Карибского моря — являл собой разительный контраст с ужасающей картиной только что закончившейся битвы.

Смятение чувств, овладевшее Уайлдером при виде поверженного Сципиона, вскоре исчезло, уступив место отчаянию, которое охватило нашего героя при виде жестокого разгрома могучего корабля и бесчисленных трупов его защитников. Выше мы уже описывали жалкое состояние некогда гордого фрегата. Для понимания последующих событий полезно будет вкратце описать, в каком положении находились теперь главные действующие лица.

В нескольких ярдах от того места, где он стоял, Уайлдер увидел неподвижную фигуру Корсара. Его трудно было узнать: мрачное лицо под кожаным шлемом, придававшим ему свирепый вид, мало напоминало знакомые читателю благородные черты. Окидывая взглядом прямую, гордую фигуру торжествующего победителя, Уайлдер не мог не вообразить, что тот каким-то необъяснимым образом стал даже выше ростом. Ногой он надменно попирал флаг — национальную эмблему Англии, — сорвать который считал делом своей чести. Суровый, хоть и сочувственный взор чутко следил за всем происходящим вокруг, но Корсар молчал и ни единым знаком не выдавал глубокой симпатии, которую некогда испытывал к молодому человеку. Подле него, почти касаясь его руки, жалась фигурка мальчика; Родерик был безоружен, платье забрызгано кровью; его блуждающие глаза были полны страха, а лицо бледно.