Красный космос

– Хлеборобы Заполярья рапортуют о досрочном сборе и отгрузке в закрома родины первого миллиона тонн зерна нового урожая, – сказала симпатичная дикторша. Картинка сменилась со студийной на полевую, где под множеством висящих искусственных солнц, превративших вечную мерзлоту в новую житницу СССР, шла битва за урожай – сквозь плотные ряды колосьев двигались комбайны на атомном ходу, а в кузова атомных грузовиков могучими водопадами обрушивались потоки золотистых зерен.

– Очень хорошо, – сказал Тульев. Он вернулся в кресло. Побарабанил пальцами по подлокотнику. – Просто отлично. А теперь не соизволите объяснить, почему мы сидим здесь и слушаем дурацкие новости с этих ваших целинных земель? Почему я не вижу на экране в траурных рамках портреты погибших на посту членов «Красного космоса»? Почему не слышу под звуки «Лебединого озера» сообщение партии и правительства о страшной катастрофе на орбите, в результате чего вошел в плотные слои атмосферы и сгорел новейший межпланетный корабль, гордость и краса советской космистики? У вас есть ответы на эти вопросы, Багряк? Где вы опять напортачили?

– Нигде, – пожал плечами Георгий Николаевич. – Действовал строго в соответствии с вашей инструкцией. Заменил перфоленты. Дали бы взрывчатку, заложил батон взрывчатки. Но вы взрывчатку мне не дали, так? Вам подавай элегантные решения. Уронить корабль с орбиты, чтобы все выглядело как неумелые действия впавшего в панику вахтенного. Вот и получите. Только расписаться не забудьте.

– Мы не ожидали маневра входа в атмосферу, – нехотя признался Тульев. – В метеоритном рое скрывалась парочка «гостинцев».

– Ну, вот видите, – с облегчением вздохнул Багряк, – сами лоханулись, сами и расхлебывайте. Хотя чего вам переживать? Старт все равно отложат. Вы ведь к этому и стремились?

– Да, – сказал Тульев. – Программа-минимум намечалась именно такой. Нам нужен был гандикап, чтобы… чтобы…

– Чтобы оказаться на Марсе первыми, – завершил Георгий Николаевич фразу замявшегося резидента. – Так ведь, Тульев? Вам, точнее – вашим хозяевам, покоя не дают успехи советской космистики. Первый полет в космос человека – русские. Первый запуск спутника – русские. Первая посадка на Луне – русские. Есть отчего в тоску впасть, – Багряк хохотнул.

– Очень хорошо, прекратим обоюдно неприятный разговор. И приступим к разбору плана Б, а на всякий случай – планов В, Г и Д, если вы опять соизволите что-то сделать не так.

Тульев подошел к книжной полке, извлек из-за фолиантов тонкую папочку и положил ее перед Багряком:

– Тот, кто нам мешает, тот нам и поможет. Вы ведь знаете этого человека?

Георгий Николаевич нехотя открыл клапан папки и заметно вздрогнул:

– Вы шутите? Совсем с ума сошли, Тульев? Такого человека невозможно завербовать…

– Завербовать можно всех, – отрезал Тульев. – И если мы кого-то еще не завербовали, то это не достоинство данного человека, а наша недоработка. Которую, кстати, поможете ликвидировать вы, Багряк. Будем действовать тоньше.

– Все равно ничего не получится, – Георгий Николаевич перелистал странички. – Образцово-показательная биография. Без сучка и задоринки. Прямая, как светлый путь коммунизма. Что вы там могли нарыть?

– Читайте-читайте, – Тульев демонстративно зевнул. – Идеальных людей не бывает, в каждом своя червоточинка.

– Насколько изложенное здесь является правдой?

– Правдой? – делано изумился Тульев. – Помилуйте, Георгий Николаевич, что такое есть эта ваша правда? Газета цэка капээсэс? Мы не оперируем правдой, мы оперируем фактами. Факты нашего объективного контроля подробно изложены в соответствующем разделе данного досье. Ну, еще там имеется документик несколько сомнительного свойства, но, согласно нашим специалистам-мозголомам, объект вербовки обладает пониженной критичностью. Поэтому ваша задача – обставить все с максимальной убедительностью. И советую при этом не брать с собой нейтрализатор… простите, вашу трость. Добавка некрополя помогает успешной вербовке.

Багряк захлопнул папочку:

– Я могу ее взять? Почитаю на досуге.

– Конечно-конечно, Георгий Николаевич! Для того мы ее и сочинили – доставить вам на досуге истинное эстетическое удовольствие.

– Ну, – Георгий Николаевич поднялся, – пора и честь знать. Выпили, закусили, а теперь домой и на боковую.

– Попрошу остаться, – Тульев тоже встал. – Наша встреча еще не завершена.

– Бросьте, Тульев, я все понял, повторять мне не нужно. Сделаю точно так, как вы хотите.

– Конечно, сделаете. Но всякий проступок, даже самый невинный, требует наказания. А у нас тут целая проваленная операция.

Тульев извлек из стопки видеокассет в потертых коробках нужную и сунул в кассетоприемник видеомагнитофона, нажал на воспроизведение. По экрану поползли помехи, но изображение быстро установилось. Съемка велась с рук, к тому же в скверном освещении.

– Что это? – Багряк почувствовал беспокойство. – Порнографией решили побаловаться?