Красный Кристалл

Здесь ждал своей очереди тот, кто сейчас правил от имени пропавшего в неизвестности короля Дерн-Хорасада, города Меча и Перстня, Гедрикса Вероньярского. И выходило, что тот неизвестный никому путник, что ехал сейчас мимо грандиозного пантеона, был законным наследником этого изумительного города и богатой страны, если в книге, оставленной в могиле героя, говорилась правда.

Должен ли он предъявлять свои права? Ведь до него были потомки Гедрикса — вся череда, родившаяся в промежутке между возведением города и нынешним днём. В этой золотой плеяде были многие имена, которые ему неизвестны, но были в ней великие воины и подлинные аристократы, которым подобает принять наследство, а не ему. Неужели никто из них так и не прибыл на этот берег и не взял в свои руки бразды правления?

Он помнил из пропавшей книги Скарамуса Разноглазого о гибели этого великолепного города и обнищании земель, но не мог понять, откуда взялись эти данные — город стоял и здравствовал, и не было ничего, что указывало бы на ужасы, которые описывал неведомый Скарамус. Богатый и обильный край лежал, согласно картам, за пределами великого Дерн-Хорасада. Две широкие дороги, что уходили вправо и влево от стен, направлялись к двум огромным областям, защищённым горами и морем — это были сельскохозяйственные угодья, вознесённые высоко над морем, недоступные любому нападению с воды и с суши. Их питали реки, собирающиеся высоко в горах и отдающие свои воды в систему ирригации, а остатки вод широкими водопадами низвергались с высоких отвесных берегов. Это было мудро и прочно устроенное государство, у которого не было врагов — никто не мог преодолеть ни горного массива, ни неприступных берегов, лишь город-жемчужина, морской порт Дерн-Хорасада был входом в эту необыкновенную страну. Город-воин, город-памятник, гнездо аристократии. Почему среди них не оставил Гедрикс своих потомков? Неужели лишь из-за рокового дара, который преследовал волшебников?

В сказании Скарамуса говорилось о потомке великого основателя города Меча и Перстня, который явился, чтобы предъявить свои права на наследство, и результатом оказалось великое бедствие и разрушения. Это уже было, иначе не отразилось бы в летописи. Может быть, Дерн-Хорасад уже пережил несчастье и вновь отстроился. Может, потому постамент последнего регента пустует, что наследник отыскался? Ведь до Лёна и Меч, и Перстень уже имели владельцев. Кто же: Елисей или Финист? Царевич, повелевающий ветрами, или красный всадник? Больше некому предъявить одновременно два предмета, символа наследства — Меч и Перстень. А если нет, если эти двое, которые лишь и достойны были принять наследство Гедрикса, здесь не были, то остаётся только он — Лён!

«А надо ли мне это? — вдруг со страхом подумал он. — Зачем мне этот богатый и пышный город? Что я буду делать здесь? Чем буду заниматься? Ведь меня ждёт Паф — только ради него я полез в это предприятие!»

И тут же вспомнились ему слова из книги, которую добыл он в гробнице древнего героя и которую так и не соизволил доныне прочитать: предок завещал ему продолжать дело, начатое им. Возможно, именно это и заставило его покинуть город. Возможно, Гедрикс и не ждёт, что его потомок возьмёт в свои руки дело, в котором ничего не понимает, а будет просто делать то, что ему завещано. Узнать о воле человека, погубившего таинственное Око Вечности можно из книги, которая, к счастью, не пропала, а ждёт внимания, мирно лёжа в сумке, что висит на плече Лёна. Всё, что ему нужно, у него с собой.

— Не думаешь ли ты, что следует поискать гостиницу, чтобы передохнуть, помыться, привести себя в порядок? — вывел его из задумчивости голос Лавара Ксиндары.

— Надо сказать, что я не понимаю, зачем герцог Даэгиро послал нас в это кошмарное путешествие, — сказал товарищ, когда оба путешественника уже успели принять ванну, переодеться и расположиться на отдых в великолепных комнатах, сдающихся внаём.

— Насколько я помню его наставления, он рассчитывал на то, что мы с тобой сумеем отыскать причину поражения этих земель болезнями и прочими бедствиями, — продолжал он, — Но вот я вижу на столе прекрасного, откормленного, нежного фазана, замечательных куропаток, великолепный паштет из оленины, крупные оливки, всевозможные фрукты. Всё это как-то не вяжется с обликом бедствия. Разве что этот скрытный герцог тебе сказал нечто иное, нежели мне. Конечно, ты пропадал в библиотеке и лазал там со своим засохшим, как старый пергамент, библиотекарем — тебе, возможно, не было известно, что же творилось за пределами Дюренваля…

— Так ты не знаешь, что библиотекарь Кореспио и герцог Даэгиро одно и то же лицо? — удивился Лён.