Красный кролик

— Грубые дилетанты. Возможно, когда-то им и удавалось пригласить на работу знающих людей, но все это осталось в далеком прошлом. Вероятно, последствия того зла, которое было совершено в сороковых и пятидесятых. Сейчас у порядочного человека не возникает никакого желания идти работать сюда, и венгерское ЧеКа, в отличие от КГБ, не может предложить своим сотрудникам никаких преимуществ. А при этом в Венгрии есть несколько великолепных университетов. Которые готовят блестящих ученых и инженеров. И медицинская школа Семмельвайса считается первоклассным учебным заведением.

— Черт побери, кажется, половина тех, кто работал над «Манхэттенским проектом», была родом из Венгрии, разве не так?

Хадсон кивнул.

— Ты совершенно прав; в основном, это были венгерские евреи. Из них далеко не все бежали из страны. Во время Великой войны венграм удалось спасти жизнь больше чем половине своих евреев. Вероятно, именно это и стоило жизни адмиралу Хорти, главе государства, — он умер при, как это иносказательно называется, «загадочных обстоятельствах». Трудно сказать, что именно за человек был Хорти, однако есть целая школа исследователей, которые утверждают, что он был убежденным антикоммунистом, но никак не сторонником нацизма. Вероятно, просто человеком, которому не посчастливилось родиться там и тогда, когда он родился. Думаю, точно мы это уже никогда не узнаем.

Энди Хадсон получал наслаждение от роли гида, дающей возможность хотя бы на время отдохнуть от короны короля — ну, по крайней мере, принца шпионов.

Однако пора было заняться и делом.

— Хорошо, как мы все это провернем? — спросил Джек.

Он постоянно оглядывался, ища слежку, но если «хвост» и был, Райан его не видел, — если только за ними не следил целый отряд вездесущих грязных «Жигулей». В этом вопросе придется положиться на чутье Хадсона.

— Возвращаемся к машине. Нам надо взглянуть на гостиницу.

До «Астории» было всего несколько минут на машине по Андраши-утка, улице, чья застройка была осуществлена определенно во французском стиле. Райану еще никогда не приходилось бывать в Париже, но, закрыв глаза, он смог представить себя в столице Франции.

— Ну, вот мы и на месте, — сказал Хадсон, сворачивая к тротуару.

Есть свой плюс и в коммунистических странах: везде нетрудно найти место для того, чтобы поставить машину.

— За нами нет слежки? — спросил Райан, стараясь не озираться слишком очевидно.

— Если и следят, то делают это очень умело. А сейчас смотри, прямо напротив находится местное отделение КГБ. Центр дружбы и культурных связей с Советским Союзом, увы, не имеющий никакого отношения ни к дружбе, ни к культуре. По нашим оценкам, там от тридцати до сорока сотрудников КГБ — а нами никто не интересуется, — добавил Хадсон. — Обычный венгр, вероятно, скорее подхватит гонорею, чем зайдет в это здание. Трудно передать, насколько сильно в Венгрии ненавидят Советы. Местные жители берут у русских деньги и, возможно, даже пожимают им после этого руку, но и только. Здесь еще слишком хорошо помнят 1956 год, Джек.

Увидев гостиницу «Астория», Райан вспомнил слова, которыми Г. Л. Менкен, американский сатирик начала столетия описал «золотой век»: «претензии на шампанское в то время, когда бюджет едва позволяет пиво».

— Мне приходилось останавливаться и в лучших, — заметил он.

«Астория» не шла ни в какое сравнение с нью-йоркской «Плаза» и лондонской «Савой».

— А нашим русским друзьям — вряд ли.

«Черт побери, — тотчас же подумал Джек, — если мы переправим их в Америку, им покажется, что они попали в рай.»

— Зайдем внутрь, — предложил Хадсон. — В гостинице очень милый бар.

Бар находился сразу справа за входом и вниз по лестнице. Он очень походил на обычную нью-йоркскую дискотеку, только в нем было не так шумно. Оркестр еще не начал играть, поэтому крутили пластинки, и не очень громко. Джек отметил, что музыка исключительно американская. Странно. Хадсон заказал два бокала токайского.

Райан пригубил вино. Оно оказалось весьма неплохим.

— Кажется, такое же готовят и в Калифорнии. Вы называете его просто «токай», а в Венгрии это национальный напиток. Вкус у него своеобразный, но лучше, чем у граппы84.

Райан усмехнулся.

— Согласен. С итальянского это переводится как «жидкость для заправки зажигалок». Граппу очень любил мой дядя Марио. Но, как говорится, de gustibus. — Он огляделся по сторонам. Вокруг не было никого в радиусе двадцати шагов. — Мы можем здесь говорить?

— Давай лучше просто посмотрим, что к чему. Я приду сюда еще раз сегодня вечером. Этот бар закрывается в полночь, и мне нужно выяснить, чем будет заниматься обслуживающий персонал. Наш «кролик» остановился в номере 307. Третий этаж, угловая комната. Легко добраться по пожарной лестнице. Три входа, главный и два боковых. Если, как я надеюсь, ночью за столиком дежурит только один администратор, достаточно будет чем-то его отвлечь и поднять «упаковки» наверх, а «кроликов» спустить вниз.

— Какие упаковки?

Хадсон удивленно обернулся.

— А разве тебе не объяснили?

— Что объяснили?