Красный лик

Не кажется ли вам, читатели, что наступает теперь какая-то новая эра, эра, в которую должно снять нарядные кольца с закопчённых и окровавленных рук, эра молчания великих людей…

Мы не зовём громить их Пантеоны. Пусть почивают там, в мраморном безмолвии изумлённой памяти. Нет, нам нужен какой-то иной подход, менее пышный, менее нарядный…

Более скромный…

После пожара надлежит постройка. Простая повседневная работа, при которой кольца должны лежать в яшмовой коробочке.

В комоде.

Нужны другие речи, другие дела; надо просто жить; пудреные портреты предков — в кладовую; спрячьте туда же портреты царей.

Им ещё негде висеть! Ещё не вычищен храм истории… Или Авгиевы конюшни?

Равным образом нам всем предстоит вступить в общение с другими персонами, нашими соотечественниками, появившимися в это время, о существовании которых мы не подозревали, может быть:

— Это плотники, подрядчики, которые, несомненно, учтут ваше бедственное положение, начнут прижимать… Ваш язык не будет уже вести медлительных разговоров о чувствительном барине и голубом подсвечнике с изысканными розами — исчезнут беседы о высоких материях, разговоры ослепительные, тонкие, как брюссельские кружева, которые плетутся в сырых подвалах — иначе рвутся нити.

Нужен совершенно другой разговор, из которого необходимо выбросить, что относится к изыску. К рафинированной культуре. Уши ваши должны внимать другой, рабочий язык.

Идёт эра стройки дома или эра борьбы за это право; одним словом, эра библейской простоты.

Эра трезвого отчёта в возможностях, эра анализа обстановки.

Каждый человек будет стоить в это время столько, сколько вообще стоит он сам. В данный момент. Не больше.

Русская эмиграция, которая в начале своего исхода имела в себе много подлинной народности, внеклассовости и прочее, постепенно утратила уже эти качества за 10 лет. Она грозит обратиться в одинокий, распадающийся утёс.

А в воздухе пахнет свежей весной, пахнет новыми идеями, новыми возможностями. Вот ещё шаг, и русская история вступит в новый фазис.

Этот фазис будет заключаться в сближении с потурубежными, намечающимися уже как-то национальными тенденциями. В обновлении идей, бывших загнанными, затерянными в вульгате русской истории, русской общественности.

Идёт эра волевого действия, эра конкретных интересов.

И в это время драгоценности русского духа настойчиво требуют для себя покоя.

Шопенгауэр в одном месте рассказывает, что дикари вновь открываемых земель принимали деревянные фигуры, украшавшие носы кораблей пришлецов, эти ростры, — за богов, благодаря которым движется самый корабль.

Но эти исторические фигуры — символ людей умерших, о которых осталась только память.

Кораблями же движут всегда люди, матросы и капитаны.

Живые.

И в них русская культура.

Гун-Бао. 1928. 2 марта.

Над кем смеётесь?

«Молва» вчера праздновала годовщину революции 1917 года целым рядом статей и стихов; в качестве же примера революционных достижений она привела фотографию, которая озаглавлена «Без фабриканта» и изображает какой-то завод. В этой фотографии самое замечательное то, что она помещена вверх ногами и таким образом символизирует подлинные достижения настоящего российского строя.

Мы бы рекомендовали совпрессе лучше писать о достижениях; реальные достижения могли бы кое-кого и помирить с новым строем. Но если для возвеличения своих достижений и для создания эффектного фона для своих реклам совпресса прибегает к искажению и оплёвыванию прошлого, мы считаем необходимым сделать возражение по существу.

В статье «Годовщина свержения двуглавого орла» неизвестный, как негр, автор выливает ушаты грязи на тот строй, который царил на Руси до февраля 1917 года. Излишнее старание; всем известно, каковы были недостатки упомянутого строя; всем памятно то воодушевление, которое овладело всей Россией при его отмене; люди, которым теперь по 20 лет и больше, должны отчётливо помнить, какие надежды питала Россия на будущее, как искренно она хотела сбросить с себя ошибки прошлого.

Но не «Молве» издеваться над тем, что произошло, — хотели истопить квартиру, а сожгли дом. И, конечно, никто другой как «Молва» и её хозяева теперь виноваты в том, что в народе память о революции не вызывает никакого восторга.

Упомянутая статья о «свержении двуглавого орла» имеет подзаголовок — «Режим безмозглых». Действительно, правительство последних лет русской империи выказывало мало мозгу. Оно не понимало, какие бури ждут русский народ, и легко шло к тому, чтобы народ сам взял свою судьбу в свои руки. Оно само шло навстречу революции, и «Молва» указывает, что отречение царя было сделано при ближайшем участии монархиста Шульгина, который поднёс царю эту чашу из своих рук верноподданного.

Но напрасно отождествлять «двуглавого орла» с «режимом безмозглых». Почти тысячу лет просидел двуглавый орёл символом России и, надо сказать, просидел с такой пользой, что теперешним властителям земли русской и во сне не видать.