Красный Лондон

Адольф вышел из кухни и вернулся с предвыборным номером республиканской газеты. Она предупреждала избирателей о планах социалистов по созданию комитета борьбы за равноправие, комитета этнических меньшинств и комитета борьбы за права женщин. Хотя у Адольфа не хватало времени разбираться с проблемами социалистов, его невероятно разгневало то расистское дерьмо, которое республиканская газета Spotlight; навязывала его родине. Немало слухов ходило о том, что некоторые из этих уебков состояли в Национальном Фронте, пока организованное фашистское движение не распалось после выборов 79 года.

— Нам подкинули агитку, — кричал Крамер, сотрясая воздух номером Spotlight, — сейчас догоню того, кто сунул нам это под дверь, и сопли вышибу.

— Козлы нацистские! Мы обязаны… — пообещал Феллацио, но Адольф исчез раньше, чем он закончил фразу.

Выбежавшего на улицу Крамера остановил один из остолопов, купивших дорогущую квартиру в отремонтированном доме через дорогу.

— Видите ли, — начал яппи, — когда я приобретал квартиру, агент по недвижимости пообещал мне, что дома на вашей стороне в ближайшее время снесут и на их месте разобьют парк. К настоящему моменту я прожил на Гроув-роуд уже два года, и, к моему прискорбию, этого не произошло. Вы получали повестку о выселении? Вам известно время сноса вашего дома?

Адольф съездил кулаком яппи в зубы. Порадовался звуку треснувшей кости, а ублюдок отшатнулся назад, харкая кровавыми сгустками и отплевываясь обломками зубов.

— Ты, пизда с ушами! — взвизгнул Крамер. — Еще один вопрос, и тебя мама родная не узнает!

Адольф крутанулся на пятках и продефилировал обратно в дом №199. Феллацио как раз вскипятил чайник и нес его наверх. Вслед за Джонсом в накренившуюся под немыслимым углом дверь зашла Мэлоди. Комната Крамера оказалась просторной, чистой и консервативно отделанной. Белые, оттенка яичной скорлупы, стены украшали репродукции абстрактных картин. Старомодный, но, несомненно, дорогой ковер устилал пол. Музыкальный центр пятнадцатилетней давности, чуть более старшего возраста телевизор и сотни записей теснились на фабричном стеллаже. Дубовый книжный шкаф заполняли популярные романчики, подпольно изданные комиксы и труды по политическим теориям. В качестве уступки интеллигентским вкусам Адольф ввел в коллекцию «Медовый месяц со смертью» Бриджит Пенни и «Тень сомнения» Линн Тилман.

— Клево, — выдохнула Мэлоди, усевшись на кровать. Крамер и Джонс разместились на полу. Адольф пересказал случай с яппи, а Феллацио согласился, что им следует взорвать весь дом с буржуйскими квартирами.

— А вы не можете пару дней повременить? — полюбопытствовала Мэлоди. — Как-никак, я пришла сюда за Калланом, а уже поздно.

Ребята признали ее правоту, и в следующие мгновения Феллацио извлек из шкафа Адольфа замусоленную ксерокопию работы «Маркс, Христос и Сатана объединяются в общей борьбе». Пока они втроем читали первую главу, выяснилось, что в соседней комнате ебутся Вэйн с Арадией, и почему-то подобный расклад очень способствовал созданию обстановки. Керр являл наглядный пример того, почему каждому — мужчине/женщине — необходимо развивать в себе совокупность трех типажей, определяемых К. Л. Калланом как фундаментальные основы человеческой природы. По природе своей Вэйн тяготеет к архетипу Сатаны, однако Тевтонский Орден Буддийской Молодежи старается изжить в нем данный аспект его личности, заменяя его христосо-подобными атрибутами. Фанатики ТОБМа не имеют ни малейшего представления, каким образом и почему стихии Сатаны и Христа надо интегрировать на основе марксистских принципов. Как следствие этого непонимания, из невротического девяностофунтового слабака буддисты превратили Керра в изуродованный, мазохистски настроенный и невероятно задерганный клубок заблуждений.

— Пора дрыхнуть, — зевнул Джонс, — Мэлоди, ты можешь ложиться либо со мной, либо с Адольфом, либо на полу. Как правило, я трахаюсь с мужчинами, но тем не менее мне нелегко удержаться и не облапать соседа по койке. Адольф гетеросексуал, но славится умением противиться плотским соблазнам. На твой выбор.

— Ну, на полу я не лягу, — оборвала его Мэлоди, — и на сегодня я вполне натрахалась, так что посплю с Адольфом.

АРАДИЯ СМИТ ЗАВАРИВАЛА ЧАЙ, когда в кухню вполз Адольф. Крамер был незнаком с девушкой, но подумал, что это, по видимости, та самая пташка, мешавшая ему спать. Когда Керр проникал в ее самые сокровенные глубины, она издавала вопли экстаза, способные разбудить даже мертвого. Адольфа изумляла сила ее крика, равно как и выносливость: ведь протрахавшись добрую часть ночи она сохранила свежесть ромашки.

— Я Адольф, — буркнул Крамер.

— Арадия, — отвечала нимфа, — зови меня Ари.