Красный Марс

Страх быстро привел его в сознание. Внезапно он стал видеть намного лучше, будто прикосновение посетителя заставило его зрачки распахнуться, как кадровое окно фотоаппарата. Худой темнокожий мужчина. Незнакомец. Охвативший его страх сменился изумлением, он поднялся и, словно во сне, двинулся вперед в тусклом свете, надел тапки и вышел в коридор вслед за незнакомцем, впервые за много лет ощущая легкость марсианского g. Коридор, казалось, наполнился сумрачным светом, хотя он видел лишь ряд темных полос на полу. Но при таком страхе большего и не требовалось. У его спутника были короткие черные дреды, из-за которых его голова казалась покрытой шипами. Он был невысоким, худощавым, с узким лицом. И незнакомым — это не вызывало сомнений. Незваный гость из какой-нибудь новой колонии в южном полушарии, как подумал Мишель. Но этот человек вел его по Андерхиллу уверенно, ступая совершенно бесшумно. И вообще, весь Андерхилл затих, будто они оказались в немом черно-белом фильме. Он взглянул на часы — циферблат был пуст. Временной сброс. Он хотел спросить: «Кто вы?», но тишина казалась такой подавляющей, что он не мог заставить себя произнести хоть слово. А когда все же сумел пошевелить губами, мужчина обернулся и взглянул на него из-за плеча, белки его широко раскрытых глаз сияли в темноте, окружая зрачки со всех сторон, а ноздри казались широкими черными дырами.

— Я прилетел вместе с вами, тайно, — проговорил он и усмехнулся. Его клыки были обесцвечены и — как внезапно заметил Мишель — сделаны из камня. Зубы из марсианского камня. Он взял Мишеля под руку. Они направлялись к шлюзу фермы.

— Там нам понадобятся шлемы, — прошептал Мишель, упираясь.

— Не сегодня.

Человек открыл шлюз, но воздух не устремился внутрь, даже несмотря на то, что с другой стороны было открыто. Они зашли на ферму и направились между темными рядами густых зарослей.

Дышать здесь было приятно. «Хироко рассердится, когда узнает», — подумал Мишель.

Его проводник исчез. Впереди Мишель уловил движение, и до него донесся негромкий звенящий смешок. Как будто детский. Вдруг Мишелю пришло в голову, что отсутствие детей вызывало всепроникающее чувство стерильности их колонии, и хотя они строили здания и выращивали растения, без детей это чувство стерильности все равно касалось каждой стороны их жизни. До ужаса напуганный, он двинулся дальше, к середине фермы. Было тепло и влажно, в воздухе витал запах сырой земли, удобрений и листвы. Свет отражался в тысячах листьев, будто звезды пали сквозь прозрачную крышу и сложились в кучу вокруг Мишеля. Шелестели ряды кукурузы, запахи ударяли ему в голову, будто бренди. За узкой рисовой грядкой пробежали маленькие ножки. Среди рисовых стеблей — даже в темноте они были насыщенного черно-зеленого цвета — проглядывали маленькие лица, на уровне колена, но они исчезли, стоило ему к ним повернуться. Его лицо и руки налились горячей кровью, кровь превратилась в огонь, и он отступил на три шага, после чего остановился и обернулся. Две маленькие голые девочки шли по дорожке ему навстречу, черноволосые, темнокожие, примерно лет трех. Их азиатские глаза ярко сияли во мраке, лица выражали печаль. Они взяли его за руки и повернули кругом, и он позволил им вести себя по дорожке, глядя то на одну, то на другую. Похоже, кто-то решил выступить против стерильности колонистов. Пока они шли, из кустов появлялись другие голые малыши и окружали их, мальчики и девочки, одни темнее, другие светлее, но большинство такого же цвета, как первые двое, и все были одного возраста. Девять или десять ребят, быстро кружа вокруг него, отвели Мишеля на середину фермы. А в самом центре оказалась небольшая поляна, которую занимала примерно дюжина взрослых, все были обнажены и сидели в неровном кругу. Дети подбежали к ним, обняли и уселись в ногах. Глаза Мишеля распахнулись еще сильнее, когда в свете звезд и проблеске листьев он узнал членов фермерской команды — Ивао, Рауля, Эллен, Риа, Джина, Евгению… Всю команду, кроме самой Хироко.

После недолгого колебания Мишель сбросил тапки и снял одежду, сложил ее поверх обуви и занял свободное место в кругу. Он не знал, к чему присоединяется, но это не имело значения. Некоторые приветственно ему кивнули, а Эллен и Евгения, сидевшие по бокам от него, коснулись его рук Вдруг дети ни с того ни с сего вскочили и убежали по одному из проходов, крича и хихикая. Они вернулись, плотно окружив Хироко, которая вошла в середину круга. Ее темное нагое тело обволакивала тьма. Преследуемая детьми, она медленно обогнула круг, высыпая землю из кулаков на протянутые ладони каждого. Мишель тоже поднял руки, вместе с Эллен и Евгенией, когда она подошла, и пристально рассмотрел ее блестящую кожу. Однажды ночью на пляже в Вильфранше мимо него прошла группа африканок, они плескались водой, и та сияла на их черной сверкающей коже…

Земля в его руке была теплой и пахла ржавчиной.

— Это наше тело, — сказала Хироко.