Красный Марс

Расселл находился в новом управлении Влада, исследовательском комплексе, построенном на живописном хребте борозды Ахерон к северу от горы Олимп. Теперь он проводил там все свое время, изучал генную инженерию, будто студент последнего курса. Он пришел к убеждению, что биотехнологии были ключом к терраформированию, и решил выучиться до уровня, на котором мог бы внести достойный вклад в эту часть кампании, несмотря на то что все его предыдущие умения имели отношение только к физике. Современная биология казалась чересчур слащавой, и многие физики ее ненавидели, но в Ахероне говорили, что Сакс был способным учеником, и Джон этому верил. Сам Сакс отзывался о своих успехах слегка насмешливо, но было очевидно, что он глубоко погружен в обучение. Он непрестанно об этом твердил. «Это самое важное, — уверял он. — Нам нужно получить воду и азот из земли и диоксид углерода из воздуха, а для этого необходима биомасса». И он приникал к экранам и упорно трудился в лабораториях.

Доклад Буна он слушал с обычной невозмутимостью. «Что за пародия на ученого?!» — подумал Джон. Сакс даже носил лабораторный халат. Когда он стал характерно подмигивать, Джону вспомнилась история, которую он слышал от одного из помощников Сакса, рассказанную на вечеринке смеха ради. Это была история о том, как во время секретного эксперимента что-то пошло не так, и крысы, зараженные побудителем разума, стали настоящими гениями. Они взбунтовались, сбежали из клеток, поймали своего исследователя, привязали ремнями и внедрили в его тело все свои мозги с помощью метода, который тотчас изобрели сами, — и этим ученым был Саксифрейдж Расселл, в белом халате, подмигивающий, дерганый, пытливый, не покидающий своей лаборатории. Его мозг был совокупностью мозгов сотни разумных крыс, и «его даже назвали в честь цветка, как обычно называют лабораторных крыс, это они так пошутили, видите?»[54].

Это многое объясняло. Закончив свой рассказ, Джон улыбнулся, и Сакс с любопытством обратил на него свой взгляд.

— Думаешь, этим самосвалом хотели тебя убить?

— Не знаю.

— А как там местные?

— Напуганы.

— Думаешь, они в этом замешаны?

Джон пожал плечами.

— Сомневаюсь. Наверное, они просто волнуются о будущем.

Сакс махнул рукой.

— Саботаж такого рода ни капельки не повлияет на проект, — мягко произнес он.

— Я знаю.

— Кто это делает, Джон?

— Я не знаю.

— А могла быть Энн, как думаешь? Может, тоже стала пророком, как Хироко или Аркадий, с последователями, программой и всем остальным?

— У тебя тоже есть последователи и программа, — напомнил ему Джон.

— Но я не приказываю им ломать вещи и пытаться кого-то убить.

— Некоторые говорят, что ты пытаешься сломать Марс. И что люди так или иначе погибнут из-за твоего терраформирования.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Просто напоминаю тебе. Пытаюсь помочь тебе понять, почему кто-то смог это сделать.

— Значит, ты думаешь, это Энн.

— Или Аркадий, или Хироко, или кто-то из новых колоний, о ком мы вообще не слышали. Теперь здесь много народу. И много группировок.

— Я знаю.

Сакс подошел к столу и осушил свою старую потрепанную кофейную чашку. А потом, наконец, продолжил:

— Мне бы хотелось, чтобы ты попробовал выяснить, кто это сделал. Иди туда, куда должен. Иди поговори с Энн. Вразуми ее. В его голосе прозвучали нотки грусти: — Я больше не могу с ней общаться.

Джон пристально на него посмотрел, удивленный этим проявлением чувств. Сакс принял его молчание за несогласие и продолжил:

Знаю, это тебе не совсем по духу, но с тобой готов разговаривать кто угодно. Ты чуть ли не последний, о ком можно так сказать. Знаю, ты работаешь на мохоле, но ведь можно передать свою часть работы остальной команде и появляться там только для этого расследования. Ведь больше некому этим заниматься. У нас нет настоящей полиции, куда можно было бы обратиться. Но раз такие случаи продолжают происходить, УДМ что-нибудь предпримет.

— Или вмешаются транснационалы, — предположил Бун. Вид самосвала, летящего с неба… — Ладно. В любом случае я поговорю с Энн. После этого нам нужно собраться вместе и обсудить безопасность проектов по терраформированию. Если мы сумеем покончить с этим, то сдержим УДМ.

— Спасибо, Джон.