Красный Марс

≈ * ≈

«Для этого нужно обладать волей», — сказал Фрэнк Чалмерс своему отражению в зеркале. Эта фраза была единственным, что он запомнил из сна. Он брился, делая быстрые, решительные взмахи, чувствуя напряжение, переполненный энергией, готовой вырваться наружу, жаждущий приняться за работу. Осталась еще одна фраза: «Побеждает тот, кто сильнее того хочет!»

Он принял душ, оделся, спустился в столовую. Солнечный свет заливал равнину Исиды горизонтальными бронзовыми лучами, а на востоке, высоко в небе, перистые облака напоминали медную стружку.

Рашид Ниязи, представлявший на конференции Сирию, проходя мимо, прохладно кивнул Чалмерсу. Фрэнк ответил тем же и продолжил свой путь. Из-за Селима аль-Хаиля аккадская ветвь Мусульманского братства обвинила его в убийстве Буна, но Чалмерс всегда отвечал на обвинения быстро и публично. Селим был одиночкой, фанатиком-самоубийцей, утверждал он. Этим он подчеркивал вину ахадов, но в то же время пользовался их признательностью. Естественно, Ниязи, их лидер, был несколько обозлен.

В столовую вошла Майя, и Фрэнк сердечно ее поприветствовал, непроизвольно стараясь скрыть неудобство, которое всегда ощущал в ее присутствии.

— Можно к тебе присоединиться? — спросила она, глядя на него.

— Конечно.

Майя была по-своему проницательна, Фрэнк же сосредотачивался на текущем моменте. Они начали болтать. Когда беседа коснулась темы договора, Фрэнк сказал:

— Как бы я хотел, чтобы Джон был здесь. Он был бы нам полезен, — а потом добавил: — Я скучаю по нему.

Это тут же расстроило Майю, и она положила свою руку на его, Фрэнк едва мог это ощущать. Она улыбалась, но не сводила с него своего сковывающего взгляда. Он, сам того не желая, отвел глаза.

На телестену транслировали новости с Земли, и он постучал по панели на столе, увеличив громкость. Земля была в плохом состоянии. Видеорепортаж рассказывал о массовом марше протеста на Манхэттене — весь остров заполнила толпа протестующих, которая насчитывала десять миллионов человек и около пятисот тысяч полицейских. Картинка, снятая с вертолета, повергала в шок, но в последнее время таких мест было много, пусть и менее наглядных, зато куда более опасных. В развитых странах люди протестовали после того, как были приняты суровые меры для сдерживания числа рождающихся, законы, из-за которых китайцы выглядели анархистами, а молодежь извергала гнев и со смятением ощущала, будто у них отняли жизнь, и кто — древняя чудовищная нежить, будто сама ожившая история. Конечно, ничего хорошего в этом не было. Но в развивающихся странах люди взбунтовались из-за «недостаточного доступа» к лекарству, а это было гораздо хуже. Правительства свергали, люди гибли целыми тысячами. Эти картинки с Манхэттена, скорее, должны были показать, что все более-менее спокойно. Люди держали себя в рамках приличия, даже если дело касалось гражданского неповиновения. Но в это время Мехико, Сан-Паулу, Нью-Дели и Манила пылали в огне.

Майя посмотрела на экран и прочитала вслух надпись с одного из манхэттенских плакатов: «ОТПРАВЬТЕ СТАРИКОВ НА МАРС».

— В этом вся суть законопроекта, который кто-то представил в Конгресс. Доживи до ста лет и до свидания — полетишь по орбите для престарелых, на Луну или сюда.

— Сюда в первую очередь.

— Может быть, — сказал он.

— Полагаю, это объясняет, почему они так неуступчивы, когда дело касается эмиграционных квот.

Фрэнк кивнул.

— Нам этого никогда не понять. На них там очень сильно давят, а нас рассматривают как один из выпускных клапанов. Ты видела новую передачу по «Евровиду» об открытом пространстве на Марсе? — Майя покачала головой. — Она похожа на рекламу недвижимости. Нет. Если делегаты ООН дадут нам слово по поводу эмиграции, их просто распнут.

— Так что же нам делать?

Он пожал плечами.

— Настаивать, чтобы оставили старый договор без изменений. Действовать так, будто любая поправка станет концом света.

— Так вот почему ты так взбесился из-за вводной части.

— Конечно. Этот кусок, может, и не настолько важен, но мы сейчас в таком положении, как британцы при Ватерлоо. Если сдадим хоть один пункт, то падет вся линия.

Она рассмеялась. Она была им довольна и восхищалась такой стратегией. И стратегия в самом деле хороша, пусть ей и следовал только он один. Все-таки они не имели ничего общего с британцами при Ватерлоо; скорее уж были похожи на французов, шедших на отчаянный штурм, который должен был сложиться удачно, чтобы они смогли выжить. Поэтому Фрэнк много работал, уступая по одним пунктам договора в надежде подтолкнуть их к тому, что было ему действительно нужно в других областях. А это обязательно включало сохранение сколько-нибудь значимой роли для американского министерства Марса и его министра — ведь для того чтобы работать, нужна какая-то база.

И он пожал плечами, развеяв ее восхищение. На телестене толпа бесчинствовала на огромных авеню. Он несколько раз стискивал зубы.

— Давай лучше вернемся в комнату.