Красный монарх: Сталин и война

Генералиссимус только сердито отмахнулся:

– Ерунда! У меня нет учеников! Все мы ученики Ленина! Ленина!

Анастас Микоян всех удивил. Он не собирался каяться и признавать свои ошибки.

– Вы должны хорошо помнить, товарищ Сталин, я уже доказал, что ни в чем не виноват.

Маленков и Берия зашипели:

– Лгун!

Но армянину было не так легко заткнуть рот.

– Что же касается цен на хлеб, то я и здесь полностью отрицаю обвинения…

Микояна перебил сам Сталин:

– Посмотрите на Микояна. Это наш новый Фрумкин!

Затем кто-то выкрикнул:

– Мы должны выбрать товарища Сталина генеральным секретарем!

Иосиф Виссарионович покачал головой.

– Нет, я прошу освободить меня от постов Генерального секретаря и Председателя Совета министров.

Услышав эти слова, Георгий Маленков неожиданно вскочил с места. Он бросился к трибуне, тряся всеми подбородками. Георгий Максимилианович был похож на гончую, оказавшуюся внутри бланманже. На его лице застыл неподдельный ужас. Маленков лучше других понимал, какая смертельная опасность нависла над всеми, и знал, что Сталина ни в коем случае нельзя отпускать. Остановившись на краю сцены, Маланя неожиданно вскинул руки, словно собирался молиться.

– Товарищи! – воскликнул он. – Все мы, как один, должны потребовать, чтобы товарищ Сталин, наш любимый вождь и учитель, остался Генеральным секретарем партии!

Маленков качнул пальцем. Все участники пленума, словно это был сигнал к действию, закричали, что Сталин должен обязательно остаться на своем посту. Лицо Георгия Маленкова расслабилось, как будто он только что избежал смертельной опасности.

– Мне не нужны аплодисменты пленума, – ответил Сталин. – Я прошу вас отпустить меня на покой. Я уже стар, я не читаю документы. Выберите себе другого секретаря.

– Товарищ Сталин, народ этого не поймет! – выкрикнул с места маршал Тимошенко. – Мы единодушно выбираем вас нашим лидером, нашим Генеральным секретарем!

Аплодисменты долго не стихали. Иосиф Виссарионович подождал несколько минут, потом скромно помахал рукой и сел на место. Решение Сталина расправиться со своими старыми друзьями не было поступком сумасшедшего, как могло показаться на первый взгляд. Напротив, это действия очень умного политика, который уничтожает своих наиболее вероятных преемников. Вождь хорошо помнил, как больной Ленин критиковал своего наследника, которым был как раз Сталин. В начале двадцатых Владимир Ильич предложил расширить Центральный комитет, но потребовал, чтобы лидеры в него не входили. Только сейчас партийные руководители окончательно поняли, что все они очутились в одной лодке. Скорее всего, никакого тайного наследника и не было. Становилось ясно, что место Сталина должен занять не один человек, а небольшая группа товарищей.

Какое-то время после судьбоносного пленума Молотов и Микоян продолжали вести прежним образ жизнью. Они исполняли привычные обязанности в правительстве, как будто их никто не критиковал. Наверное, Сталин решил не добивать их окончательно. Сейчас на повестке неотложных дел у вождя было «дело врачей», расследование которого подходило к концу.

Иосиф Виссарионович ненавидел профессора Виноградова лютой ненавистью. Но хитрый и коварный старый заговорщик подавил гнев и решил подождать одиннадцать месяцев, чтобы собрать доказательства, необходимые для уничтожения собственного врача. Теперь ярость выплеснулась наружу. Приказывая Семену Игнатьеву арестовать Виноградова, Сталин крикнул:

– И обязательно закуйте его в кандалы!

4 ноября 1952 года Владимир Никитич Виноградов был арестован.

* * *

Сталина выводила из себя нерасторопность Михаила Рюмина. Ему казалось, что чекист слишком медленно выбивает нужные показания из арестованных докторов. Вождь даже в сердцах обозвал МГБ «стадом неповоротливых гиппопотамов».

– Бейте их! – кричал он Игнатьеву. – Кто вы такой? Вы что, хотите быть человечнее самого Ленина? Владимир Ильич приказал Дзержинскому выбросить Савинкова из окна! Дзержинский не чурался грязной работы! Вы же работаете, как официанты в белых перчатках. Если хотите быть настоящими чекистами, снимайте перчатки!

Сталин приказал перепуганному Семену Игнатьеву уволить Рюмина:

– Уберите Карлика!

При этом генсек предложил пощадить профессора Виноградова, если тот признается в преступлениях и расскажет, от кого получал задания. Чекисты увещевали врача:

– Вы можете написать признание на имя вождя. Товарищ Сталин обещает сохранить вам жизнь. Весь мир знает, что наш вождь держит свое слово.

Однако Виноградов лучше других знал цену обещаниям вождя.

– Я знаю, мое положение трагично, – ответил доктор. – Мне нечего сказать.

Виноградов попытался называть на допросах фамилии врачей, которых уже нет в живых и которым его слова не смогут навредить. Сталин быстро раскусил доктора. Он набросился на Игнатьева и назвал его круглым дураком. У главного чекиста Советского Союза случился сердечный приступ. На какое-то время он оказался прикован к постели.