Красный паук, или Семь секунд вечности

– Что ты мелешь? Какой Зорин? – осадила его Юлия Сергеевна. – Так, стоп! Мне на сегодня хватит. Ты обещал через полчаса вытряхнуться? Давай, одевайся и отчаливай. Синица пусть пока остается – от нее нет столько шума и всяких неприятностей как от тебя!

– Это значит, – не обратил на Юлия Сергеевну внимания Лукьянов, – что завтра! В воскресенье? Неужели красный паук? – встал с кресла Юрий Петрович. – Юлька! Ты помнишь – красный паук? Андрей раздавил тогда в сквере красного паука?!

Юлия Сергеевна решила не отвечать и просто покрутила пальцем у виска.

– Правильно, надо действовать, а не впадать в панику, – Лукьянов решительно перевернул полоску бумаги.

Вдоль телеграммы простым карандашом было аккуратно выведено: «18 апреля сорок четвертого года». И далее синими чернилами: «Подлинник. И чья-то подпись. И номер: 267–987/44».

– Опять же вопрос, откуда мой дядька все это мог узнать? – Юрий Петрович осторожно убрал в сторону серый кусок холста, укрывающий содержимое, – посмотрим, что там дальше.

В чемодане лежали старинные электрические приборы: устройство в металлическом корпусе, напоминающее первобытный радиоприемник, с множеством ручек и переключателей, катушки, реостат и множество проводов с зажимами.

– Что это? – потянул за провод Лукьянов, – тяжелый какой. Так, а эта штуковина с шишечкой похожа на передающий ключ для Морзе от рации. Понятно, значит, этот агрегат и есть сама рация.

Юлия благоразумно молчала.

– Это какой-то соленоид, – разочарованно отметил Лукьянов, – насколько я ориентируюсь в школьной программе. А где, спрашивается, золотые и серебряные слитки? – обратился он к Юлии. – Где пиастры? Гульдены, фартинги или хотя бы доллары? И это мое наследство? Да, господь не очень-то оценивает меня, прямо сказать, слишком уж дешево. Слишком. За эту рухлядь на пункте сбора металла мне едва дадут сто рублей. Юля! Ответь мне, ты же отличницей была в школе. Ответь мне, для чего, как не для сдачи в пункт приема металлолома, собран весь этот хлам вместе в одном чемодане?

Юля пожала плечами и не ответила.

– Ждешь, не дождешься, когда я свалю? – пристыдил её Лукьянов. – Хорошо, будем рассуждать логически, – склонился над грудой железа Юрий Петрович, – если из всех этих штучек торчат электрические провода с допотопными медными зажимами вместо «вилок», – он брезгливо раскрутил старые провода от какой-то большой катушки, – это может означать только одно – их включали в розетку. По-моему, гениальная догадка! – похвалил себя сам Лукьянов.

– А раз включали, – продолжал он, – то и я смогу сделать то же самое. Если эти вещи находятся вместе в одном чемодане, это означает только, что они были собраны в одну схему. Как ты считаешь? Юля? По-моему, эта моя вторая идея тоже гениальная!

В комнату влетел Парус Майор и уселся на люстру.

– Посмотри те на него, – вновь начала разговаривать Юлия Сергеевна. – Он уже выздоровел.

Парус Майор захлопал крыльями – как петух перед кукареканьем.

– Вот Парус согласен и прилетел специально, чтобы не пропустить самого главного! Он все чует. Молодец! – Юрий Петрович кивнул на чемодан, – остается только подремонтировать провода и проверить в действии всю эту сантехнику. Тащи свой ящик с инструментом, – приказал Лукьянов.

Через десять минут напряженного труда по замене и ремонту проводов и штепсельных соединений ко всем агрегатам, включая мини-рацию, блок приема и печати телеграмм на ленту, реостат и электромагнитную катушку, через трансформатор было подано напряжение.

– Видишь, Юля, – продолжал обращаться к однокласснице Юрий Петрович, увлеченно щелкая тумблерами на приемнике рации, – все работает!

Юрий Петрович осторожно взял в руки гудящий соленоид и поднес к уху:

– Ты, слышишь, Юлька? Он тихонько напевает что-то знакомое, – улыбнулся Лукьянов.

В этот момент что-то стукнуло в спальне, и Юрий Петрович, вздрогнув, опустил катушку в открытый чемодан.

– Фу, черт! – вытер он лицо рукой, – я стал пугливым…

– Это окно, – пояснила Юлия. – Я сейчас его закрою. Еще ко всему прочему не хватало окно разбить!

– Я закрою сам, – Юрий Петрович поспешил в спальню, а когда он вернулся, то обнаружил, что комнату уверенно заполняет сиреневый туман. Юлия Сергеевна сидела на диване. Юрий Петрович бросился к выключателю, решив, что произошло замыкание, и налетел на стул стоящий посредине комнаты. На стуле боком сидел человек с мешком на голове и связанными руками. Рядом стоял верзила с засученными рукавами мундира.

– Это не та комната! – изумился Лукьянов и тут же увидел человека в серой робе, сидящего за большим письменным столом с настольной лампой в углу. И еще он увидел человека, лежащего на какой-то кровати со скрещенными руками за головой в черном мундире и в сапогах.

Юрий Петрович затаился у стены, но видение стало меркнуть, а потом совсем растаяло.

– Юля! – взволновано заговорил Юрий Петрович, – ты видела? Я видел каких-то мужиков! Похоже, я сошел с ума.

– Нет, – отвечала Юлия Сергеевна, – с ума, наверно, первой сойду я. От твоих штучек. Но я сейчас тоже видела каких-то людей, и квартира на нашу была не похожа.