Красный паук, или Семь секунд вечности

И хотя оба супруга родились в Уральске, это не мешало Евгению Семеновичу активно поддерживать и пропагандировать миф о заокеанских корнях супруги. Евгений Семеновича прямо так всем и говорил: «Лиза у меня настоящая бразильянка!». Более того, Елизавета Николаевна никогда эти сведения не опровергала, давая, тем самым, большое количество поводов к догадкам разного рода. Кроме того, Евгений Семенович не только напевал, но и сосредоточенно обдумывал: «как бы, не „перебрать“ в самом начале и продержаться до фейерверка».

Весть о странном сне виновника и об его угнетенном состоянии уже распространилась среди жен и подруг, и сердобольная Елизавета Ивановна всячески подталкивала мужа на то, чтобы он хоть как то отвлек печального Зорина от тяжких дум. И Евгений Семенович предпринял громкую попытку.

– Пока эти американцы, улыбаясь, не прекратят скалить зубы, – громко и глубокомысленно изрек Евгений Семенович, ища поддержки и понимания у соседних рядов, – мира на Земле не будет.

Пассажиры автобуса никак не отреагировали на антиамериканское выступление в эфире: все смотрели вперед, где за очередным поворотом дорога должны была устремиться вниз. Евгений Тимошкин, обращаясь уже напрямую к виновнику, вновь заговорил громкой и настойчивой скороговоркой с ленинскими интонациями:

– Вот, вы, товарищ Зорин, работодатель! Капиталист! Довели страну и народ до ручки. А почему?! Ответ очень простой – это все ваша супержадность и суперпродажность!

Пассажиры не реагировали.

– Потому что вы, российские буржуи, какие-то неправильные капиталисты и работодатели! Вместо того, чтобы поддержать рабочих, колхозников и интеллигенцию в труднейший период нашей истории, вы творите, черт знает что! Хапаете все подряд, без разбору! Все вам мало! Мало выручки, мало денег на ваших чертовых счетах и в ваших карманах! Прибыль научились не показывать в отчетности. Постоянно скулите в налоговой: «Мы работаем и день, и ночь, а прибыли все нет! Едва сводим концы с концами, прямо скоро пойдем по миру с протянутой рукой!» А сами – вжик – и на пару недель в Таиланд! А потом еще раз – вжик! Смотришь, этот капиталист уже с любовницей в Мюнхене на пивном фестивале! Вжик – и у него новый внедорожник! А зарплату для своих специалистов за два месяца задержать – раз плюнуть! И это, несмотря на уголовную ответственность за несвоевременную выплату заработных плат! А у вас все о’кей: совесть вас не мучает, церковь вы не посещаете, спите вы спокойно и дышите ровно. Я думаю, – обвел победоносным взглядом Тимошкин притихших товарищей, – что от этой вашей супержадности все наши российские беды! Еще помогаете мировой буржуазии пить нашу кровь российскую и еще ерничаете при этом – это наш бизнес, говорите, а на самом деле это есть прямое предательство народа русского! Смотрите! Доведете народ до топора! А русский бунт страшен! Никого не пощадим! Никого.

– Ну, ты даешь! – удивилась Елизавета Ивановна, – я тебя просила его просто отвлечь!

– А я что делаю? – бросил в сторону Тимошкин и хотел продолжить…

– Семеныч! – вынырнул, наконец, из себя Андрей Иванович. – Хватит выступать, – и, обратившись к водителю, добавил, – Ваня! Сделай музыку погромче, чтобы этого штрейхбрейкера совсем не было слышно!

Вера Николаевна незаметно показала Тимошкину поднятый верх большой палец.

– А!!! – обрадовался Тимошкин. – Не нравится! Я…

Но его последующие слова утонули в мощном звуковом потоке: из колонок вырвался напористый мужской баритон, окруженный плотным аккомпанементом гитар и барабанов, и стал уверенно вспарывать завораживающим потоком энергичных английских слов прохладное пространство «Мерседеса».

– Джа-а-а, гуру-и де-и-и-ва-а! О-о-м-м! – щурил глаза в школьную тетрадь с какими-то записями Юрий Петрович Лукьянов. – Какое совпадение! Надо же! Я ведь только открыл тетрадь и попал на страницу, где написаны эти слова! И вдруг они зазвучали! Фантастика!

– Nothing’s gonna change my world – мощно наступал на уши путешественникам Джон Леннон в сопровождении своих друзей.

– Так, – перевернул страницу тетради Лукьянов, – тут еще и перевод имеется! Отлично! А перевод-то, надо сказать, очень даже приличный!

– Ребята! – воскликнула Юлия Сергеевна Подгорная – верная спутница Лукьянова и двоюродная сестра Тимошкина, – смотрите! Дождь!

– Накрылись наши грибы, блин! – по-детски ругнулся с заднего ряда Павел Васильевич Валенда.

– Ничего, это гроза. Она скоро закончится! А в случае чего, можно и в сапогах собирать! – моментально прокомментировал ситуацию шустрый Тимошкин, вглядываясь в окно, – а грибы точно есть! Я их носом чую. Белые и подберезовики! Целая куча!

– Тимоха! – строго рокотал Валенда, – не трави душу. Дай до места добраться. А тут еще этот дождь, окаянный, не собирается заканчиваться!

Автобус замедлил ход и осторожно направился к обочине.

– Переждем! – громко пояснил водитель, включая аварийную сигнализацию. – Ничего не видно – стеной стоит! Хорошо бы еще без града.

Юрий Петрович, глядя на водяную стену за окном, скосил глаз в тетрадь и негромко продекламировал: