Красный павильон

Судья начал было изысканный комплимент, но его прервал звук борьбы на другом конце стола. Серебряная Фея, которая наполнила чашу старого антиквара, теперь делала отчаянные попытки оттолкнуть его руки от своей груди. Вино расплескалось ему на платье.

— Ты, неуклюжая дура! — закричала на нее Осенняя Луна. — Ты не можешь быть аккуратней? А твоя прическа вся скособочилась! Иди немедленно в туалетную комнату и приведи себя в порядок!

Королева Цветов смотрела в раздумье на испуганную девушку, когда та засеменила к двери. Повернувшись к судье она попросила застенчивым тоном:

— Вы не нальете мне вина? В виде особого одолжения?

Наполняя ее чашу, он заметил, что лицо ее пылало — крепкое вино, похоже, наконец, подействовало на нее. Она увлажнила свои губы кончиком языка и мягко улыбнулась. Очевидно, ее мысли витали где-то далеко. Сделав несколько глотков, она неожиданно встала и сказала:

— Прошу извинить меня. Я сейчас вернусь!

После того как она ушла, судья попытался втянуть в беседу Киа Ю-по, но молодой поэт впал в мрачное настроение. Принесли новое блюдо, и все ели с удовольствием. Две музыкантши сыграли несколько модных мелодий. Судья Ди не любил эту новомодную музыку, но он вынужден был признать, что еда была прекрасна.

Когда подали последнее рыбное блюдо, вернулась Осенняя Луна, явно в приподнятом настроении. Проходя позади антиквара, она что-то шепнула ему на ухо, затем, игриво похлопав его по плечу веером, прошла дальше. Садясь она сказала судье:

— Вечер обещает стать крайне приятным, наконец!

Она положила ладонь на его руку, наклонила голову так низко, что он мог ощущать запах мускусных духов на ее волосах, и вкрадчиво сказала:

— Сказать тебе, почему я была так груба, когда мы встретились на веранде? Потому что мне было невыносимо признаться самой себе, что ты мне понравился. С первого взгляда!

Она подарила ему долгий взгляд и продолжала:

— Я ведь тебе тоже не была неприятна, когда ты увидел меня?

Пока судья Ди подыскивал подходящий ответ, она сжала его руку и быстро продолжала:

— Как приятно встретить такого мудрого и опытного человека как ты! Ты не можешь себе представить, до какой степени мне надоели эти современные молодые ничтожества! Такое наслаждение встретить… встретить зрелого человека как ты, который, — она одарила его скромным взглядом, затем, опустив глаза, добавила очень мягко, — который знает толк… в этих вещах.

Судья с облегчением увидел, что Вен Ян поднялся со своего стула и собирается уходить. Он сказал, что после обеда к нему придет важный посетитель и вежливо попросил извинения.

Теперь Королева Цветов начала перебрасываться шуточками с Фенгом и Тао. Хотя она выпила еще несколько чаш, одну за другой, ее речь не стала невнятной, и она парировала остроумно и к месту. Но, наконец, после того как Фенг рассказал смешную историю, она вдруг положила руку на лоб и жалобно сказала:

— О, я выпила слишком много! Уважаемые, вы не сочтете, что это слишком невежливо, если я сейчас удалюсь? Это моя прощальная чаша!

Она взяла чашу с вином судьи Ди и медленно выпила ее. Затем она поклонилась и ушла.

В то время, как судья с отвращением разглядывал красное пятно от помады на краешке его чаши, Тао Пен-тэ заметил с тонкой улыбкой:

— Вы произвели большое впечатление на нашу Королеву Цветов, господин!

— Просто ей захотелось быть вежливой с гостем, — запротестовал судья Ди.

Киа Ю-по поднялся и попросил извинения. Он сказал, что неважно себя чувствует. Судья с тревогой осознал, что он сам теперь не сможет уйти и должен подождать, потому что, если он уйдет слишком скоро, остальные подумают, что он пошел за куртизанкой. То, что она пила из его чаши, было недвусмысленным приглашением. В какое положение поставил его этот негодяй Ло! Со вздохом он принялся за сладкий суп, означавший, что обед близится к концу.

Глава 4

После того, как Ма Джунг расстался с судьей у ворот «Журавлиной беседки», он пошел вниз по улице, насвистывая какой-то веселый мотив. Вскоре он вышел на главную улицу Острова.

Люди всевозможного вида толпились под расписными арками цветного гипса, которые делили улицу на равные отрезки, продирались с помощью локтей, входя и выходя из высоких дверей игральных залов. Торговцам пирожками и лапшой приходилось кричать во весь голос, чтобы их услышали в этой шумной толпе. Каждый раз, когда шум немного затихал, можно было услышать звон медных монет, которые трясли в деревянных посудинах двое парней, стоящие у входа в каждый игральный зал. Они занимаются этим всю ночь, поскольку считается, что этот звон денег благоприятствует удаче, а также привлекает посетителей.