Красный павильон

Затем он спустился по лестнице за Ма Джунгом.

Глава 12

Когда они шли по улице, судья Ди сказал:

— Я признаю, что я думал о Крабе и о другом твоем друге несправедливо. Они действительно располагали ценными сведениями.

— Да, с этими двумя все обстоит благополучно; однако, должен сказать, что половину из того, что они говорят, я не понимаю — особенно Краба! Что касается Вена, господин, вы поверили тому, что этот подлый обманщик говорил нам только что?

— Отчасти. Мы захватили его врасплох; я допускаю, что то, что он сказал — что академик хотел обладать дочерью Фенга, и о подлой хитрости, которую он хотел совершить по отношению к нему — является совершенной правдой. Это соответствует гордости академика и его властным манерам, а также трусливому, скверному характеру Вена. Это также объясняет, почему он так стремится отдать свою дочь за Киа Ю-по. Молодой поэт полностью зависит от Фенга, он никогда не осмелится отдать свою невесту обратно отцу, когда он обнаружит, что она уже не девственница.

— Итак, вы убеждены, что Ли действительно изнасиловал ее, господин?

— Конечно. Поэтому Фенг и убил его. Он инсценировал самоубийство, так же как тридцать лет назад он скрыл убийство Тао Квэнга, совершенное им же.

Увидев сомнение на лице Ма Джунга, судья Ди быстро продолжал;

— Это наверняка был Фенг, Ма Джунг! У него были и причины для этого, и возможность. А сейчас я полностью согласен с твоими друзьями Крабом и Креветкой, что академик был не таким человеком, чтобы убивать себя из-за неразделенной любви. Фенг должен был убить его. В дополнение к возможности и серьезным мотивам убийства у него был к тому же и способ, который полностью оправдал себя тридцать лет назад. Я сожалею, что не остается места для другой версии, так как Фенг произвел на меня очень благоприятное впечатление. Но если он убийца — я должен буду возбудить дело против него.

— Может быть, Фенг даст нам разгадку к смерти Осенней Луны, господин!

— Мне она действительно нужна! Наше расследование убийства Тао Квэнга и академика ни на шаг не приближает нас к разгадке смерти Королевы Цветов. Я убежден, что где-то есть связующее звено, но у меня нет ни малейшего представления, где его искать.

— Только что вы сказали, господин, что вы поверили тому, что этот старый козел сказал о Ли и о Нефритовом Кольце. А как насчет остального?

— После того, как Вен сказал нам о его совете академику, я заметил, что ему удается собраться с мыслями. Я боюсь, что он понял потом, что я блефую. Он не мог изменить того, что уже сказал нам, и решил оставить все как есть. Я чувствую, что он говорил с академиком и о других вещах, которые, как он знает, лучше не раскрывать. Но мы узнаем в свое время, я еще не закончил с ним!

Ма Джунг кивнул. Они шли молча.

Тао Пен-тэ ждал их перед винным магазином. Все трое вместе отправились к Серебряной Фее.

Она сама открыла дверь и сказала тихим голосом:

— Госпоже Линг было стыдно принимать вас в ее жалкой лачуге, господин. Она настояла на том, чтобы я привела ее сюда, больную. Я ее незаметно провела в зал для упражнений, он сейчас не занят.

Она быстро провела их в зал.

За столбом, около заднего окна, в кресле, виднелась сидящая хрупкая сгорбленная фигурка. Она была одета в простенькое платье из выцветшего коричневого хлопка. Ее седые волосы были неприбраны и свешивались по плечам; ее руки с набухшими венами лежали на коленях. Когда она услышала, что они вошли, то подняла голову и повернула к ним свое бледное лицо.

Свет от завешенного бумагой окна падал на ее морщинистое лицо. Глубокие оспины покрывали ее впалые щеки с нездоровыми красными пятнами. Ее темные глаза были странно спокойны.

Серебряная Фея быстро подошла к ней, за ней следовали судья и два его спутника. Наклонясь над седой головой госпожи Линг, девушка мягко сказала:

— Судья пришел, госпожа Линг!

Старуха хотела встать, но судья Ди быстро положил свою руку ей на плечо и вежливо сказал:

— Сидите, пожалуйста. Вам не стоило утруждаться приходить сюда, госпожа Линг!

— Я полностью в распоряжении Вашей Чести, — сказала слепая женщина.

Непроизвольно судья отпрянул в недоверчивом ужасе. Никогда он не слышал такого богатого и теплого, чрезвычайно приятного голоса. Исходящий от бесформенной старой женщины, голос казался жестокой, возмутительной насмешкой. Судья вынужден был сглотнуть слюну несколько раз прежде чем начал:

— Какое у вас было профессиональное имя, госпожа Линг?

— Меня называли Золотая Заря, господин. Люди наслаждались моим пением и моей… красотой. Мне было девятнадцать, когда я заболела и…, — ее голос затих.

— В то время, — продолжал судья Ди, — куртизанка по имени Изумрудная Роса была выбрана «Королевой Цветов». Вы хорошо ее знали?

— Хорошо. Но она умерла тридцать лет назад, во время эпидемии. Я была одной из первых, заболевших этой болезнью. Я услышала о смерти Изумрудной Росы только спустя несколько недель, когда меня… вылечили. Она заболела через несколько недель после меня. Она умерла.

— Я полагаю, что у Изумрудной Росы было много поклонников?