Красный песок. Капитан Толлоны (СИ)

Гитта, в очередной раз, забурлила - теперь же, каждый гитт хотел оказаться причастным к освоению новых космических технологий, предлагая для их реализации, порой, полные абсурда, идеи. Но уже через непродолжительное время, эйфория гиттов сменилась их разочарованием - технологии толлонов отказывались им раскрываться, настолько они оказались сложны и непонятны и гиттам, пришлось, практически, изобретать их самим, создавая нечто подобное, своё. Да и Валл’Иолет преувеличил свои познания - он был искусным военным тактиком, хорошим энергетиком, неплохим механиком, но отнюдь не технологом, в чем его знания оказались, весьма, поверхностны и уж, тем более, не физиком. Конструкцию линии бегущей волны и кроссфлекторов весспера гиттам ещё удалось, как-то, скопировать; удалось создать ускоряющие и отражающие магнитные поля, а разобраться в его электронной начинке оказалось не по силам и потому им пришлось разрабатывать свою электронную систему для новых кораблей, та что использовалась ими на своих космических кораблях, оказалась слишком примитивной.

Валл’Иолет прикладывал максимальные усилия, старался, как мог, помогая гиттам, но всё же полностью разбирать весспер не разрешал. Только лишь, когда гитты снимали копию с какой-то одной детали корабля и возвращали её на место, он разрешал снимать следующую.

Самой сложной конструкцией оказался конвертор. Он представлял собой моноблок и какие в нём протекали процессы, было, абсолютно, непонятно. Сканирование конструкции ничего не давало: физические процессы внутри конвертора не опознавались анализаторами гиттов. К тому же конвертор представлял собой единый блок с нуклеиновой энергостанцией и кто из них, кому и какую энергию передавал было непонятно.

Потратив несколько лет впустую, делегация учёных и конструкторов Гитты, направилась к Валл’Иолету на дом…

Атмосфера Гитты брала своё и Валл’Иолет неумолимо старел. Не помогали даже специальные комнаты с микроклиматом, приближенным к климату Толлоны, которые гитты выстроили для Валл’Иолета на многих предприятиях, где он бывал чаще всего. Не старели у него, лишь, глаза, неизменно вспыхивающие, когда он был чем-то недоволен и его психотронное поле, которое, как бы наоборот, становилось всё колючее и колючее для гиттов и многие из них, при его появлении на каком-то производстве, прикладывали максимум усилий, чтобы уклониться от встречи с ним.

Единственное место, где Валл’Иолет чувствовал себя вполне комфортно, был построенный для него гиттами дом, чуть в менее сотни километров от северной базы, которая так и осталась космодромом для весспера. И чем дальше шло время, тем он больше времени проводил у себя дома…

Делегация оказалась внушительной: восемь гиттов, с советником Доминикали во главе. Такого количества кресел в холле Валл’Иолета не было и части гиттов пришлось стоять.

- Господин Лампарт. - Заговорил Доминикали, когда все приветствия были произнесены. - Все наши усилия, понять принцип работы конвертора, зашли в тупик. Мы не в состоянии, косвенно, понять происходящие в нём процессы. Те законы физики, которые нам известны не в состоянии описать их. Или вы разрешаете, хотя бы в малой степени, разобрать его, или мы вынуждены будем свернуть свои работы по его изучению. Это решение далось нам непросто, но другого у нас сейчас, к сожалению, нет. Здесь… - Доминикали повёл рукой вдоль гиттов. - Одни из лучших физиков, химиков, конструкторов планеты. Все они готовы изложить свои проблемы по изучению конвертора.

Откинувшись в кресле, Валл’Иолет прикрыл глаза. В гостиной наступила полная тишина. Казалось, что гитты, даже, перестали дышать. Прошло очень много времени и гиттам, показалось что Валл’Иолет, просто, уснул. Переглянувшись, они зашевелились, намереваясь уйти, как веки Валл’Иолета дёрнулись и в следующее мгновение раздвинулись.

- Разбирайте! - Буквально выдохнул, Валл’Иолет и жёлтые ободки вокруг зрачков его глаз, ярко вспыхнули…

Гитты разбирали конвертор очень и очень осторожно, начав с той его стенки, которая не имела ни одного трубопровода, снимая и озвучивая, каждое мгновение своего действия. Конструкция оказалась очень и очень сложной и состояла из двадцати четырёх камер, порой, едва поддающейся осмыслению конструкции, насколько они были замысловаты, окружённых сплошными магнитными полями сложнейших конфигураций.