Красный Петушок

Скоро «Виктория» была близко от галеона, и палуба дрожала под нами от сильного потрясения, когда мы, в свою очередь, ответили из наших пушек. Мы были так близко, что промахнуться было невозможно. Тяжелые пушечные ядра пробивали большие отверстия в боках галиона, превращая в щепки его тимберсы. Наши меньшие корабли по легкому ветру опередили неприятельское судно саженей на сто, и раньше чем оно могло взять такое направление, чтобы обстреливать нас, мы меняли свои позиции и потом опять наступали на него.

— Хорошее судно и ловкое, как молодая танцовщица, — сказал наш капитан с гордостью.

Когда мы очутились бок о бок с галионом, пушки на обоих кораблях загрохотали е такой силой, что я обеими руками закрыл уши. С наших палуб английские стрелки посылали град смертельных стрел на палубы «Донны Марии», наполненные людьми; испанские мушкетеры отвечали, но неудачно. Когда мы приготовились еще раз изменить галс, ядро, пущенное из одной из пушек галиона, пробило палубу недалеко от того места, где стояли капитан Феннер, Мартин и я; тяжелый обломок тимберса отлетел сверху и ударил англичанина по голове так, что он упал раньше, чем Мартин и я подошли к нему, он сам поднялся рассвирепевший: кровь текла у него из раны поперек лба.

— Будь они прокляты! — вскричал он. — Возьмем их на абордаж!

Матросы ответили радостным криком. Мартин и я со шпагами были наготове.

Через несколько минут «Виктория» шла борт о борт с испанским галионом; около дюжины английских матросов абордировали его, имея при себе канаты, чтобы связать оба судна вместе. Мушкетный залп раздался с неприятельского судна, и жестокая борьба происходила на его укреплениях, пока капитан Феннер, Мартин и другие, хорошо поработав шпагами, очистили себе место и укрепились на нем. В разгар битвы я был отброшен от Мартина и очутился у лестницы, ведущей к верхней палубе. Надо мною испанские мушкетеры побросали старое оружие и взялись за мечи, так как среди них находился Тоби Тейлор, настоящий гигант с огненно-красными волосами и бородой, размахивавший короткой секирой. Он действовал своим оружием с большой ловкостью и смеялся, как сумасшедший, при виде того, как испанцы отступали перед ним. Палуба под ним напоминала мясной базар; испанцы убегали, как только он приближался; они карабкались на решетку и оттуда бросались вниз. Я побежал по лестнице и направился вдоль решетки, чтобы отрезать им отступление; вступив в борьбу с низким сильным малым с зеленой кожаной перевязью через широкую грудь, я поскользнулся в луже крови и упал, избегнув, таким образом, направленного на меня удара. Поднявшись, я ударил его в живот, но раньше, чем я оправился, меня схватил другой испанец. Во время борьбы он выхватил у меня шпагу, и я снова упал. Как только я очутился на полу, я почувствовал, что сжимавшие меня руки ослабели, и увидел, как секира Тоби ловко нанесла ему сквозь медную каску сокрушительный удар. Скоро к нам присоединились еще четыре стрелка, и мы очистили палубу.

Я снова взял свою шпагу и побежал к решетке; внизу большая толпа испанцев стояла против англичан, и капитан галиона отдал приказание начать сражение с задней палубы. Капитан Феннер со своими матросами с ожесточением набросился на них, а справа Мартин свирепствовал среди них, как лев. Его левая рука была повреждена и висела вдоль тела; лицо его было неподвижно и бесстрастно, но зато глаза горели яростью, а шпага распространяла вокруг смерть, нанося удары среди охваченных ужасом людей с такой ловкостью, которая превосходила его самого. Он направился к ступеням, ведущим на заднюю палубу, и у меня блеснула мысль, что он намерен предоставить себе самому честь убить или взять в плен испанского командира. Я осмотрелся вокруг и увидел, что, спустившись с передней палубы по правой стороне, мы можем взять наших врагов с тыла. Тоби со своими товарищами находился у лестницы и собирался спуститься в шкафут, чтобы принять участие в сражении, когда я указал им на свободное пространство позади испанских рядов. В одно мгновение они были возле меня, и еще одного мгновения было достаточно для того, чтобы очутиться на нижней палубе позади ничего не подозревавших испанцев.

По данному мною сигналу мы все разом с криком набросились на них. Секира и шпага снова принялись за свою смертельную работу, когда мы пробивали себе дорогу среди тревожных криков и предсмертных стонов в набитом людьми шкафуте на «Донне Марии». Испанцы сопротивлялись недолго; некоторые бросались в скрытые уголки судна, другие старались попасть на борт «Виктории», где их встречали оставшиеся там люди, и сдавались в плен; но большая часть бросала оружие и сдавалась здесь же на «Донне Марии».

Таким образом, все успокоилось.

В это время Мартин Белькастель стоял лицом к лицу с испанским командиром на верхней палубе. Испанец стоял спокойно со шпагой и мечом в руках в ожидании нападения Мартина.