Красный подвал

– Яву, в мягкой пачке, пожалуйста.

Продавец брезгливо пересчитала монеты и кинула в кассу, после отошла за пачкой. Вернувшись, женщина, не подходя к прилавку за один шаг, кинула пачку «Явы» и, не рассчитав своих сил та, скользила по гладкой поверхности стола и скатилась на пол к ногам Егора. Продавец покраснела и тут же принялась приносить свои извинения:

– Извините, я случайно. – Простите! – с легкой ухмылкой доносилось от нее.

Егор согнулся и поднял то, что ему уже принадлежало, а его глаза наполнились печалью и смущением.

– Ничего-ничего! – он удалился так же тихо, как и появился.

– Это бомж! – сказала напарница-продавец, что вошла с веником.

– Да, я знаю, насобирает денег и заходит за сигаретами, а нам потом с хлоркой отмываться, на такой случай перчатки резиновые иметь хорошо.

– Так ты еще и извиняться начала, зачем? – с ними ведь так и нужно, – продолжала другая.

– Да ты что, тоже ведь человек!

Егор вскрыл пачку и, прикурив от своей зажигалки, почувствовал колоссальную разницу, между его самодельной махоркой и этими, пусть даже дешевыми сигаретами. Обычно у него получалось покупать в день по пачке, но бывали и такие дни, когда и этого счастья не было. Тогда Егор собирал окурки, те с которых еще можно было что-то вытянуть, а с тех, что уже хватало на две-три затяжки, он ссыпал табак в свой сверток. Этот запас он всегда имел с собой, так как любил курить и считал это занятие единственным счастьем в своей жизни.

Егор подошел к мусорной свалке и огляделся, вокруг никого не было. У двух металлических баков стоял старый, пожелтевший и треснутый унитаз, рядом матрас довольно широкий и мягкий в середине которого была дырка размером с кулак.

– Мне бы к реке такой!

Сразу же поплыли мысли в голове у Егора, как удобно он будет на нем спать, мягко, как будет переворачиваться с боку на бок, находясь в глубоком сне.

– Это тебе не жесткая земля, – размышлял он мечтая.

Потом он думал и представлял то, как донести такую махину до реки.

– Не, идея явно не удачная?! Ну, проведу я одну ночь на этом шикарном матрасе, а уйду от реки, так его и не спрячешь, ребятня какая ни будь, с ним что угодно сделать может, с собой понятное дело таскать не будешь. А сейчас тащить его к реке, ради только одной ночи, думаю, не стоит, не разумно! – размышлял Егор.

Он со всей силы и злостью топнул ногой по матрасу, из дыры, что посередине, ошарашено, выбежала стая клопов. Егор заглянул в оба бака, те были совсем пусты, лишь на дне что-то лежало, крепко прилипнув к полу, часть мусора не сумевшая оторваться еще с последним забором мусоровоза. Егор побрел дальше.

Постепенно улицы оживлялись и наполнялись людьми, появлялся шум доносившейся не понятно откуда. Солнце светило так ярко, что уже в девять тридцать утра приходилось щурить глаза. Летний день разогрелся до двадцати восьми градусов тепла. Егор развязал пояс плаща и тот распахнулся, под плащом был надет синий свитер, жара начала мучить, он не мог успокоить зуд на шеи и за ухом, нервно почесывая всю правую сторону. Но желание чесаться, не прекращалось, грязь стекала под свитер в ручье пота, неприятное ощущение пронзало все тело, ноги ныли, находясь в носках и зимних ботинках. Бомж добрел до детской площадки и присел на расписанную ножом и шариковыми чернилами лавочку.

Егор развязал шнурки и вытянул обе ноги из ботинок. Высвободив ноги из носок, они словно задышали. Кожа на ступнях была ярко розового цвета, жесткие и неаккуратные ногти, пожелтевшие как осенняя листва. Он взял один из ботинок в руки и разглядывая меховые внутренности подумал о том, как от того избавится?

В нос резко ударил ужасно противный запах. После, Егор убрал сырые носки в сумку, а ноги снова обул в ботинки. Он давно бы сменил обувь по сезону, но боялся где-либо оставить свои зимние ботинки, которые в хорошем состоянии ему достались с мусорки. Боялся Егор, что к зиме такую обувь ему уже не найти.

У лавочки он увидел пивную бутылку, схватив ее, Егор опрокинул горлышко над собой и то, что там оставалось, недопитое каким-то незнакомцем, который видимо вчера не осилил, полилось в пересохшее горло Бомжа. В тот же миг он ощутил как ему этого мало и сам не хотя того, стал завидовать тем, кто может себе позволить купить бутылку пива и, не допивая до дна способен бросить ее у лавочки.

От безделья, Егор стал осматривать лавочку и читать надписи вырезанные ножом.

«Катя Ф. Я тебя люблю»

«Сегодня, мы пили здесь»

«Серега + Аня =?»

«Кто не любит Heavy metal-Лох»

«Сегодня ты крут, сидишь на лавке, а пройдут не заметно годы, стрелой пролетят и лавка……»

Что написано дальше было не разобрать, кусок деревяшки просто отсутствовал.

Егор прочел фразу еще раз, произнося ее вслух:

– Сегодня ты крут, сидишь на лавке, а пройдут не заметно годы…

– Годы? Может быть это гады? – стал всматриваться он.

– Наверное, все-таки годы?! Годы стрелой пролетят и лавка…????? – Егор задумался, что бы там могло быть. И с этой крутящейся фразой удалился.