Красный рыцарь

— Доброе, сэр Милус, — ответил Джеральд. — Враг сегодня столь любезен, что сам себя обнаружил.

— Я удвоил число дозорных на башнях, — сообщил пожилой рыцарь.

Он повысил голос:

— Смотрите все в оба!

Люди на стене перестали переговариваться и уставились в бойницы между зубцами.

— Эй, ты! Развратник Люк, или как тебя там! Где горжет? Надеть! Живо!

Из зарослей травы ирки и боглины выпустили первый залп стрел. Один случайный, а может, особо меткий выстрел угодил в стоявшего в третьем ряду копейщика. Тот умер на месте и мешком свалился во внутренний двор.

Какой–то фермер с копьем испуганно озирался, переминаясь с ноги на ногу.

— А у него был пристегнул горжет? — проревел Милус. — Кому я приказал смотреть в оба?

Гельфред закончил привязывать ястребов к насестам, закрыл глаза птиц капюшонами и в сопровождении двух лучников отправился в северную башню. Видя его спокойствие и неспешность, копейщики устыдились и постарались унять дрожь.

Боглины ринулись к замку. Они, подобно полчищам насекомых, казалось, заполонили всю землю. Трава шевелилась, словно живая. Сотни тварей длинными прыжками неслись к куртине.

Стены многих крепостей, расположенных неподалеку от земель Диких, поднимались вертикально лишь в верхней части, а у основания имели небольшой уклон. Помимо дополнительной прочности, у подобной конструкции было и еще одно преимущество, которое Рэндом заметил в ходе последних атак. Боглины недооценивали крутизну стены и раз за разом пытались с разгону взбежать на самую вершину. Очевидно, что–то вынуждало их не обращать внимания на прежние неудачи и вновь стараться с еще большим упорством покорить стену. Правда, иногда тварям это удавалось.

Рэндом полагал, именно на это и рассчитывали строители, когда задумали возводить стены под наклоном, поскольку редкий успех единиц лишь подталкивал остальных отчаянно и безуспешно продолжать карабкаться вверх.

Латники секирами и тяжелыми мечами принялись рубить податливые тела тварей. Арбалетчики отстреливали всякого, кто взбирался на зубцы крепости; тяжелые болты прошивали чудовищ, и те, сваливаясь вниз, разбивались насмерть. Задачей копейщиков было убивать тех, кто сумеет пробиться сквозь оборону.

Рэндом решил присоединиться к третьей линии обороны. Его навыки защитника были лучше, чем у деревенских парней, но по статусу он все же находился ближе именно к ним, нежели к рыцарям. Или латникам.

В течение первых долгих двух минут бой шел гладко. Закаленные в сражениях воины рубили чудовищ, прикрытые со спины арбалетчиками. Какому–то крупному и резвому боглину удалось сбить с ног сэра Стефана, но в следующую же секунду ему вогнали копье между лопаток, и он задергался, словно жук, пришпиленный булавкой к бумаге, пока с полдюжины топоров не упокоили его окончательно. Сэр Стефан поднялся на ноги, враг не успел его даже поцарапать.

Несмотря на волну боглинов, накатившую на стену, сражаться Рэндому оказалось не с кем, и он едва не заскучал. Это и спасло остальных, поскольку именно он услышал крики дозорных с северной башни.

Купец развернулся и увидел боглинов на ее вершине. Через распахнутую дверь в куртине он рванул внутрь, на ходу обнажая тяжелый меч и хватая левой рукой притороченный сбоку баклер.

— В башне боглины! — крикнул он Гельфреду и его стрелкам.

И бросился по лестнице на самый верх.

— Бей в набат! — крикнул Гельфред, понимая, что колокол услышат скорее, чем надрывные вопли Рэндома.

Купец откинул люк, и на его голову сразу обрушился удар, но бацинет выдержал. Рэндом поднялся на ступеньку выше, прикрывая голову баклером. Еще два стремительных удара угодили в щит, и он в ответ рубанул мечом над люком. Своим оружием он перерубил ногу боглина, словно сухой хворост, и наконец выбрался на вершину башни.

Следующий удар пришелся ему в наспинник. Рэндом контратаковал щитом. Голова боглина не выдержала соприкосновения со стальным ободом и раскололась, словно раковина под натиском камня. Джеральд дважды замахивался мечом, усиливая удар поворотом от бедра — новый прием, которому обучил его сэр Милус. Во втором замахе не было необходимости: уже первым он разрубил голову неприятеля надвое и, извлекая меч, отделил ее от тела. Хлынула кровь.

Но вокруг оказалось слишком много врагов, жаждущих насадить его на копье. Одно острие, скользнув по наспиннику, впилось в руку, сжимавшую щит. Рэндома спасла кольчуга. Другое копье угодило ему в висок, отчего в глазах зарябило. Джеральд пошатнулся и неуверенно шагнул вперед, но наткнулся на очередного противника, который вцепился в него всеми четырьмя конечностями, не давая двигаться дальше. Навершием меча купец стукнул неприятеля прямо в морду, тварь взвизгнула от боли, широко раскрыв пасть, в глубине которой разверзлось жуткое, усеянное шипами подобие глотки. Конечности чудовища задергались.

Пытаясь отбиться, Рэндом сделал широкий отчаянный взмах щитом, отбросил меч и выхватил из–за пояса кинжал. Очередному боглину он вогнал лезвие в шестисегментную грудь, вытащил и вгонял снова и снова, потеряв счет нанесенным ударам, пока тварь не развалилась на части.