Красный рыцарь

— Шип говорил, они поскачут по дороге! На конях, твою ж мать, — в сердцах выругался Билл.

— Тогда давай пару раз выстрелим и смоемся, — предложил Тайлер.

— Ну уж нет, сегодня наш день! — не согласился Редмид. — Сегодня мы убьем короля!

Золотая фигура одиноко стояла всего в семидесяти ярдах от повстанцев, никем не охраняемая, на небольшом пятачке, где солнце пробивалось сквозь густо переплетенные ветви. Монарх поднял руки: в одной он держал четырехфутовый меч, в другой — ослепительно сиявший баклер.

Редмид натянул тетиву длинного лука и, претворяя намерение в действие, выстрелил. Позади, будто песнь смерти, раздался звон тетивы лука Тайлера. Один за другим из засады поднимались остальные повстанцы, выпустив по стреле в одну и ту же цель.

Король повернулся на пятках, и от его доспехов отразился солнечный зайчик, баклером он описал дугу над головой, мечом пресек полет первой волны выпущенных стрел. Сообразив, что происходит, латники бросились в сторону неожиданного противника. Но сам монарх не спешил: шаг — взмах мечом, еще шаг — очередная стрела разрублена на две части. Когда со стрелами было покончено, он тоже бросился в погоню.

— Боже правый! — ошарашенно пробормотал Билл, увидев, что ни одна стрела не попала в цель. — Далеко! Слишком далеко, черт подери!

К ближнему бою повстанцы подготовлены не были. Чаще всего их ряды пополняли грабители и те, кто предпочитал нападать из засад, поэтому единственное, что им оставалось, — спасаться бегством.

Где–то через сотню шагов, на краю цветущего луга, Нэт Тайлер приказал всем повстанцам построиться в шеренгу. Участок перед ними в треть мили длиной и ярдов двести шириной пересекал неглубокий речной поток с бобровой плотиной. Билл перевел людей на противоположный берег, где они, мокрые по пояс, восстановили строй.

— Так–то лучше, — угрюмо улыбнувшись, заметил Нэт Тайлер.

Латники вынуждены были остановиться, чтобы смочить пересохшие глотки и перевести дыхание. Солнце припекало сильнее, к тому же они продвигались все вместе. Единым строем. Учитывая это, командир повстанцев приказал своим тщательнее выбирать цели и оставить короля старшим лучникам. В воздухе снова замелькали стрелы.

На этот раз королю не удалось отбить все летевшие в него стрелы прямо в воздухе: звякнув, несколько отскочило от щита, шлема… Он слегка наклонился вперед, словно путник, с упорством преодолевающий ураганный ветер, но его сердце пело от радости предстоящего ратного подвига. Громко рассмеявшись, король прибавил ходу.

У самого края ручья земля под ним просела, и монарх оказался по бедра в воде. Два крестьянина выступили вперед к самой кромке берега и выстрелили в него с расстояния в несколько футов.

Гастон увидел, что атака захлебывается, и протрубил в рог. Один за другим их люди куда–то проваливались — то ли в хорошо замаскированные рвы, то ли в скрытые ловушки…

От его нагрудника со звоном отскочила стрела, оставив в металле глубокую вмятину. В следующий миг он вцепился в короля и мощным рывком вытащил того из грязи. Рядом какой–то оруженосец с яростью метнул копье, которое скорее по чистой случайности, нежели благодаря непревзойденному мастерству, пронзило грудь повстанца. Тот ухватился за древко и завопил. Король поднялся и ринулся вперед по бобровой плотине — единственной видимой переправе через речку.

Гастон не отставал, а за ним и находившиеся поблизости латники. Плотину, половина которой выступала над водой, а вторая скрывалась под ней, никак нельзя было назвать крепкой — она представляла собой лишь как попало сваленную груду трухлявых деревьев да выуженных из воды веток. Но даже по ней король летел вперед, словно на крыльях; Гастон оказался не столь ловок — его правая нога угодила в ледяную воду, и он потерял равновесие, зашатался и едва не выронил оружие, когда вражеская стрела, звякнув, отскочила от шлема.

Король продолжал нестись по крайне ненадежной поверхности плотины. Где–то посередине она упиралась в каменистый островок, а потом скрывалась под водой. Но даже несмотря на это, поднимая фонтаны брызг и показывая чудеса эквилибристики, монарх мчался вперед, туда, откуда стреляли в него лучники. Все же одну стрелу он не сумел отбить щитом, и она вонзилась в плечо рядом с наплечником. Еще одна отскочила от шлема, но в следующий миг король очутился в самой гуще повстанцев, разя мечом быстрее молнии. Промокший Гастон изо всех сил старался не отставать от своего суверена. Дышал он тяжело, будто конь у финишной черты после изнурительных скачек. Левой ногой провалился глубоко в грязь, но уже через мгновение рыцарь был среди лучников рядом с королем. Со всех сторон горны трубили о победе и потерях.

Он последовал за монархом вверх по склону холма, возвышавшегося над лугом. За ними множество латников переправились на противоположную сторону плотины, а вторая часть войска перешла реку по узкому мосту, расположенному далеко слева от бобровой переправы. Повстанцы оказались зажаты с двух сторон и снова обратились в бегство.

Как только неприятель отступил, на войско короля напали виверны.