Красный рыцарь

Затем повернулся к мертвому бывшему союзнику.

— Один из нас ошибся, Туркан, — произнес он. Дотянулся до демона и поглотил его силу. Мощь Дикого сделала чародея сильнее, чем когда–либо.

«Надо было убить тебя еще год назад», — с улыбкой подумал Шип и зашагал впереди своих войск. На битву.

НЕДАЛЕКО ОТ ЛИССЕН КАРАК — ДЕ ВРАЛЬИ

Жан де Вральи умирал, чувствуя глубокое удовлетворение от совершенного подвига, достойного того, чтобы о нем говорили не одну сотню лет. Кузена рядом не было, он ушел. Все правильно, война еще не окончена, и король должен продолжать наступление, а он… А он остался лежать возле своего оруженосца, Йохана, который тоже был серьезно ранен.

Боль была настолько сильной, что затмевала любые мысли, но де Вральи ликовал: с каждым ударом умирающего сердца, которое билось все слабее и слабее, он становился ближе к очищению от былых грехопадений. Колотые раны, откуда со свистом вырывался воздух, вытекала кровь и сочилась желчь, были подобны очищающему наказанию — как раз то, что нужно для легенды о великом рыцаре. А он сам предстанет перед Спасителем чистым.

Де Вральи лишь сожалел, что не смог сделать больше. Умирая, затухающий разум нарисовал картину его схватки с виверной: ему нужно было быстрее развернуть бедра, уклониться от атаковавшей твари и остаться невредимым. Просто вовремя уклониться, только и всего.

Появление архангела немало удивило его. Во–первых, он ослушался приказа, а во–вторых, архангел всегда появлялся лишь тогда, когда де Вральи оставался один.

Тем не менее он стоял здесь во всем своем великолепии, в блестящей белой пластинчатой броне и белоснежной сюркотте, украшенной красным крестом. Ни пятнышка тени не падало на его фигуру, словно высшее существо отпугивало от себя саму смерть.

Лежавшие на поле раненые перестали стонать. Слуги пали ниц. Люди приподнимались на локтях, перекатывались на другой бок, не замечая боли, волочившихся внутренностей и резаных ран, ибо сам посланник небес спустился на землю.

— Дурак, — мягко, со всепоглощающей любовью в голосе произнес архангел, — гордый, тщеславный, спесивый дурак.

Жан де Вральи взглянул в безупречно прекрасное лицо, вспомнив о том, что его собственное перекошено от боли и что он умирает. Но все же рыцарь нашел в себе силы поднять голову и ответить:

— Да!

— А ведь ты был почти идеален. — Архангел наклонился и дотронулся до лба Жана. — Ты был достоин.

Де Вральи на секунду подумал, что архангел–то на самом деле человек, столь мягким было его прикосновение.

— Но слишком горд, чтобы предать короля Альбы, — добавил он, воодушевленный словами высшего существа.

— Существует тонкая философская разница между «убить» и «позволить умереть», — все так же мягко продолжал архангел. — Из–за тебя мой план рассыпался в прах, и теперь мне снова понадобится приложить немалые усилия, чтобы нужные события претворились в жизнь. — Он ласково улыбнулся умирающему рыцарю. — Когда–нибудь ты пожалеешь об этом. Выйди по–моему, и всем было бы намного лучше.

— Ха! — кое–как сумел улыбнуться в ответ Жан де Вральи. — Я поступил как истинный рыцарь и умру в муках. Бог примет меня к себе на небеса.

— Вполне вероятно, — покачал головой архангел, — но пока ты останешься жить и, возможно, в следующий раз окажешься послушнее.

Служитель небес склонился над галлейцем, снял с руки латную рукавицу, обнажив изящную ладонь, и провел ею по телу рыцаря. От его прикосновения де Вральи почувствовал потрясение, сродни тому, которое испытал, в первый раз получив ранение. И, о чудо, все раны затянулись!

Рыцарь судорожно вдохнул — дыхание не причиняло боли.

— Ты не можешь вылечить лишь меня одного! — воскликнул де Вральи. — Это будет не по–рыцарски, если я, единственный исцеленный, просто уйду, а мои не менее отважные воины останутся здесь медленно умирать.

Архангел повернул голову, отбросил длинные волосы со лба и застыл:

— Из всех смертных, которых я когда–либо встречал, ты требуешь больше всех.

— Если придется, архистратиг[82], буду просить и вымаливать, — буркнул галлеец.

— Что ж, — улыбнулся ангел, — исцелю ради тебя и остальных. Тех, кто еще не перешел в мир мертвых. И я дарую тебе великую славу, ведь именно за этим спускаются божьи ангелы — чтобы даровать силу и удачу. Так что иди и сражайся, маленький наглый человек. Но хочу предупредить тебя: если попытаешься вступить в бой с самой великой силой, когда–либо порожденной землями Диких, проиграешь. Не по моей прихоти, но по воле судьбы. Ты меня понял?

— Ты должен был уже понять, меня не запугать горькой участью, — горделиво ответил де Вральи.

— Ах, моя любовь к тебе безгранична, — восхитился архангел и взмахнул копьем над полем.

Его сила исцелила сотню рыцарей, еще столько же оруженосцев, латников и слуг, потушила сжигавшую их боль, вылечила их израненные тела. Исцелились и старые раны, и увечья: у одного латника из Галле, родившегося в крестьянской семье, когда–то давно была изуродована левая нога, сейчас она преобразилась и стала здоровой, а потерявший в одном из сражений глаз слуга вновь стал видеть обоими глазами.